Но сейчас… сейчас мне стало по-настоящему страшно.

Теперь было ясно, почему мой отец в свое время предпочел уехать из столицы в дальнюю провинцию и держаться подальше от королевского дворца. Он наверняка доподлинно знал, какое это гнусное, порочное место. Жаль, что в итоге отцу все же не удалось меня укрыть.

– Зачем это все? Почему именно я? Чем вам другие кандидаты на трон не угодили?

– Потому что ты особенная, Эрмина.

Я вздрогнула. Во мне снова всколыхнулись смутные подозрения. Неужели все – эти убийства претендентов на корону Ангориана, запугивания, что и со мной может случиться то же самое, мой временный переезд в Элхорн – было проделано с одной целью?..

– Все дело в магии, так?

– А она неглупа, – усмехнулся король, переглянувшись с Ратцингером. Тот, по-птичьи склонив набок голову, пристально изучал меня. – Может, ее дяде не следовало так уж усердно ее учить. Женщинам вообще образование ни к чему. Но что теперь об этом говорить…

– Как же, по-вашему, я управляла бы страной, будучи необразованной?

– Управлять страной? А кто тебе сказал, что ты будешь этим заниматься? Нет, Эрмина, твой долг будет состоять вовсе не в этом.

– В чем же тогда? – спросила я. Руки дрожали, но я старалась не показывать своего страха и нервозности. Получалось с трудом. – И что вы сделаете, когда я еще раз скажу, что отказываюсь от этого долга, каким бы он ни был? А также от престола и замужества, которое вам вздумалось для меня организовать.

– Я бы мог казнить тебя за государственную измену. Но ты нужна мне живой. Есть кое-что, что ты должна для меня сделать.

– Не собираюсь я ничего для вас делать!

– Какая смелая… А о своей матери ты подумала? Бедная-бедная одинокая матушка-вдова…

Я похолодела.

– Что вы с ней сделали?

– Пока ничего. Но она в наших руках. И ее жизнь напрямую зависит от того, будешь ли ты умницей, Эрмина. Выбирай. Хочешь, чтобы эта женщина безвременно скончалась или чтобы она прожила долгую жизнь в своем захолустье?

– Вы… вы не посмеете… – проговорила срывающимся голосом.

– Еще как, посмею, дорогуша. Можешь даже не сомневаться, – жестко произнес правитель Ангориана. – А если ты сейчас решишь припугнуть меня своей природной магией или, тем паче, причинить мне и Ратцингеру какой-либо вред, то никогда не увидишь свою мать живой. Это тебя понятно? Отвечай, ну!

Я кивнула.

– Подойди, – приказал мне маг. Когда я подчинилась, он вцепился в мое запястье холодными пальцами и прикрыл узкие, бесцветные какие-то глаза, точно к чему-то прислушиваясь. Затем открыл их и удовлетворенно улыбнулся. – Она готова, ваше величество. И должна справиться.