— Ханжа, — изрекла подруга, но тему продолжать не стала, увлёкшись едой.

Сказ восьмой. О том, что на любой роток найдётся лопата

Петя позвонил ближе к одиннадцати. Я долго смотрела на звонящий телефон и думала — отвечать, не отвечать? Всё-таки ночь уже, могу и спать — хорошее оправдание для игнора.

Не смогла. Стыдно стало, и я ответила на звонок.

— Разбудил?

— Нет.

— Не хочу тебя пугать, но у тебя тут мёртвая белка возле забора.

В голове пролетело целое сочинение на исконно русском. Надо писать дядь Серёже, вдруг знает, в чём дело. Если и правда крыс травят, так это вообще не дело. Половина местной фауны с такими отравителями на моём заднем дворе окажется.

Вышла во двор. Петя стоял у забора и печально рассматривал траву. Блин, ну что за дела, почему именно возле меня-то?

— Чего пришёл? — встала рядом и посмотрела на моего сегодняшнего клиента. На белку, не на Петю.

— Чаю попить. Понадеялся, что не спишь.

— С дядей не пьётся?

— Да он на работе помешанный, мы как пришли — он сразу за комп. И вообще — тяжёлый тип…

Я машинально глянула на Петин дом. В одной из комнат на третьем этаже горел свет, за плотной шторой мелькнул силуэт. По телу побежали жуткие мурашки, и я вся передёрнулась.

— Что за тряпки?

— А? — перевела рассеянный взгляд на Петю. О смотрел на мои руки. — А, тряпки… Для белки.

— В смыс?.. — Петя не договорил, поражённо умолк, когда я, присев, завернула белку в её персональный саван.

— Вот, — повернулась к нему задом, — ключ достань, пожалуйста, — Петя безоговорочно вытащил ключ из заднего кармана. — Он от сарая, возьми там лопату. Пошли.

Спустя время, стоя с лопатой наперевес, Петя задумчиво смотрел на уже имеющееся надгробие. Он поразительно (и подозрительно) долго молчал, отчего мне становилось совсем не по себе. Резко загорелись фонари, выводя соседа из ступора, и он поудобнее перехватил лопату.

— Сегодня фонари включили раньше обычного, — отметил он. — Видимо, летний день всё короче… Где копать?