11. «Боги», которые спустились с «небес», чтобы научить человечество, а затем вернулись домой, к звездам.

12. Книги, переведенные со «священного языка» на диалект, использовавшийся еще до появления Первой египетской династии (старый язык атлантов).

13. Доказательство того, что древние египтяне и те, кто их учил, хорошо понимали математическую природу Вселенной.

14. Колесо кармы.

15. Неразумность интеллектуальной мелочности.

16. Природа Космического Закона.

17. Зодиак.

18. Семейство дэвических духов, или архангелов, явившееся из «другой солнечной системы».

19. Происхождение заболеваний.

В этом необыкновенном труде есть несколько поразительных, духовно стимулирующих учений. Кажется, логично было бы предположить, что, в соответствии с обычными магическими ритуалами египтян, «та, которая учит» (Исида), обращаясь к своему сыну Гору (ученику), принимает ролевой облик богини. В данном случае мы имеем дело с остатками очень древни! и разумной метафизической традиции. Последние упоминания, содержащиеся в III томе герметического сборника, связаны с комментариями различных классических авторов и заслуживают внимания только в качестве подтверждения того количества истин, которых мы лишились за последующие столетия.

Климент Александрийский (150–220 гг.) сообщает, что боги Гермес, Птах и Имхотеп некогда жили в Египте среди людей. Они прибыли в эту страну из другой земли еще до потопа. Гермес принес из той земли некоторые книги «медицинского свойства», которые оказались совершенно незаменимыми. Из этих книг две, под номерами сорок два и тридцать шесть, содержали всю египетскую науку мудрости; египетские жрецы были обязаны заучивать эти книги наизусть. Остальные шесть книг относились к исцеляющим искусствам «носителей храма» (врачей).

Тертуллиан (160–230 гг.) утверждает, что Гермес учил Платона и что доктрина реинкарнации относится еще к цивилизации, существовавшей до потопа.

Лактанций (IV в.) говорит, что Гермесу был посвящен месяц сентябрь и что он вместе с Исидой правил знаком Девы. В этом фрагменте упоминаются царства стихий, а также двойственная природа добра и зла.

Зосима (III–IV вв.) называет Гермеса существом, принадлежащим к царству дэвов и архангелов — существом, научившим людей медицинским знаниям, намного превосходящим примитивное понимание тогдашнего человека. Также встречается упоминание о «поддельном демоне», побивающем людей, и о том, что Гермес или Тот знают, как его победить.

Император Юлиан (правил в 360–363 гг.) утверждал, что Гермес был проводником в высших планах духа и никогда не принадлежал к человеческому роду. Он также высказывал мнение, что через посредство медиума или человека-проводника Гермес может учить в любом периоде истории.

Из сказанного выше очевидно, что под герметическим покрывалом скрыто все богатство древней мудрости, представляющее собой, в основном, космическое и трансцендентальное знание за исключением тех узкоплеменных или местных ограничений, которые нередко накладываются определенными (и популярными ныне) метафизическими традициями. Утверждают, что знание никогда не теряется — его можно забыть, но однажды, когда придет время и наступит подходящий момент в истории и эволюции этой планеты, человечество вновь его узнает.

А пока что мы оставим «Гермеса Трисмегиста» и обратимся к «Египетским мистериям» — труду Ямвлиха в переводе Уайлдера. Эта мудрая книга начинается словами Порфирия, который обращается к египтянину Анебону:

Я начну эту дружескую переписку с тобой в надежде изучить то, что, как считают, относится к богам и добрым демонам, а также различные философские предположения относительно их.

Многое об этом уже установлено греческими философами, однако они в большинстве своем взяли суть своей веры из предположений^{129}.

Затем ученый муж начал перечислять то, что его интересует; можете себе представить, львиная доля вопросов действительно приходилась на греческую логику. В сущности, под вопрос ставилась разумность и эффективность системы, построенной на магии и ориентированной на нее. Ответ на письмо Порфирия к Анебону написал учитель последнего, Абаммон, который, безусловно, нес ответственность за апологию своего учения. Свое послание Абаммон начинает словами: