Конец пути был уже близок, но последняя его часть оказалась наиболее тяжелой. Перебираясь через завал, нога Насти попала в расщелину. К счастью, перелома не было, она лишь сильно ушибла ногу, но ступня моментально распухла, что намного замедлило движение. Только на следующий день беглянки вышли в небольшое ущелье, огороженное с одной стороны лесом, а с другой склонами гор. Около ручья, прижимаясь вплотную к голой отвесной скале, изможденные путницы увидели покосившуюся хижину. Она представляла собой строение, сколоченное из грубо отесанных досок, подогнанных между собой настолько плохо, что между ними имелись большие щели, наспех заделанные мхом. Крыша была покрыта, набросанными без всякого порядка, ветками.

Милана подвела подругу к ручью, усадила ее на камень, заставив опустить ушибленную ногу в воду.

– Посиди тут, – сказала юная баронесса, – я пойду, гляну, тут ли хозяин…

Она подошла к хижине. Чтобы открыть покосившуюся на ржавых петлях дверь пришлось приподнять ее.

– Эй! – крикнула в темноту Милана, – кто-нибудь есть дома?!

Ответом ей было лишь завывание ветра.

– Тогда я захожу! – предупредила девушка, заглянув внутрь.

С первого взгляда было видно, что это жилье монаха отшельника. Скудная обстановка состояла из топчана, с кипой сухой травы вместо постели, почерневших от времени и влажности стола и скамьи. На столе Милана увидела кувшин с водой, огромное глиняное блюдо с сухим горохом. В хижине пахло ладаном, а солнечные лучи, пробиваясь сквозь щели в потолке, падали на крошечный алтарь с искусно вырезанной статуэткой девы Марии и самодельным деревянным крестом. В углу помещения часть стены была прикрыта грубой холстиной с остатками какого-то рисунка.

Осмотрев помещение, и не увидев в нем его хозяина, Милана прикрыла дверь и вернулась к подруге.

– Ну что там? – морщась от ноющей боли, поинтересовалась Настя.

– Пусто, – пожала плечами Милана, – видимо хозяин не ждал гостей. Давай подождем. Должен же он в конце концов вернуться…

Ждать пришлось долго. Когда последние лучи солнца скрылись за верхушками деревьев, из леса появился коренастый, чересчур полный для своего роста человек. На первый взгляд ему можно было дать не более сорока лет. Монашеская ряса, коричневого цвета была перетянута на животе плетеной веревкой. Короткие черные волосы, на темени были выстрижены кругом. Монах тащил на своих широких плечах мертвую косулю. При этом он даже не сгибался под тяжестью своей ноши, что говорило о его невероятной силе.

Монах прошел к своему жилищу, скинул на землю косулю, вытер о бока руки, и только после этого повернулся к удивлено взирающим на него девушкам. Он изобразил на лице добродушную улыбку, так как будто только сейчас разглядел нежданных гостей.

– Добро пожаловать, молодые леди! – воскликнул он всплеснув руками, – воистину счастливое проведение привело вас ко мне, как раз в то время, как святая дева Мария, даровала мне это животное, свалившееся со скалы на камни.

– Мы бы хотели просить у вас святой отец, убежище и кров, – сказала Милана, – нас преследуют и хотят убить, а может и того страшнее, забрать нашу честь. Мы долго скитались. Очень устали и хотим есть. Кроме того моя подруга повредила ногу. Ей нужна помощь…

– Конечно вы найдете у меня все необходимое. – закивал монах, – но позвольте узнать, кто может угрожать столь прекрасным созданиям?

Он присел возле Насти, аккуратно ощупывая ногу.

– Барон Роланд Обеньи, вероломно напал на замок моего мужа. Его люди пленили Олдреда и принуждают его к смещению короля и захвату власти. Мне и моей подруге удалось убежать. Но Обеньи врятли успокоиться. Наемники рыщут по всей стране в наших поисках. Если я попадусь в его лапы, он использует меня, для того, чтобы сломить волю мужа.

– Так мой крестник опять женился?! – удивленно воскликнул монах, – он не только не удосужился пригласить на свадьбу меня, но и даже не сообщил об этом радостном событии!

– Это непростительное легкомыслие, – улыбнулась Милана, – но признаться в этом отчасти, виновата и я. Муж был настолько занят моими ласками, что позабыл обо всем на свете…