Глава вторая

Из царства смертной тени

Из тьмы резко приблизилось морщинистое стариковское лицо. Острые его черты почему-то напугали Аркадия. Растрёпанная седая борода, отчётливо видимые рубцы шрамов на лице, загорелая почти до черноты кожа — детали врезались в память Аркадия.

— Лёкся… Это ты виноват… — произнёс этот дед.

— Но я же…

— ТЫ!!! — вперил в него костлявый указательный палец старик.

— Х-х-х… — выдохнул Аркадий и открыл глаза.

Перед глазами какие-то плотно утрамбованные деревянные жерди. Неказистые, чёрные…

Он попробовал приподнять голову и это послужило триггером для каскада ощущений, большая часть которого была неприятной.

Первое — жажда, следом — голод, после — слабость, а вот затем — осознание, что живой.

— Живой… — прохрипел Аркадий.

Звуки проходили через горло словно наждачная бумага, будто он уже очень давно не говорил.

Медленно повернув голову направо, он увидел неказистого вида стол, а также поставленные на полки иконы — красный угол.

Немиров никогда не был экспертом в иконографии и религиозным себя не считал, скорее, наоборот, но некоторые знаковые иконы узнал — «Спас Нерукотворный» и «Георгий Победоносец». Остальные две иконы изображали каких-то святых, но их Аркадий в лицо не знал, поэтому не понял, кто это такие.

Ему очень сильно хотелось пить, поэтому он собрался с силами и слез с лежака. Лежаком оказалась лавка, накрытая куском грубой ткани.

Вокруг не наблюдалось никого живого и формы своей рядом он не видел. Под лавкой нашлись потрёпанные лапти, которые Аркадий привычно надел.

Эта самая обыденность действия заставила его замереть.

Только сейчас он посмотрел на свои ноги — тонкие и слабые.

Сразу же после этого он поднял руки к лицу и обомлел. Мало того, что он смог поднять обе руки, так они ещё и были не его. Чужие руки, без травм, с загоревшей кожей, будто бы никогда не видевшей плотных рукавов кителя и танкового комбинезона.

Он ощупал собственное лицо и понял, что оно совершенно другое и ощущается как-то иначе. Кожа будто чувствительнее и тоньше. Будто не было никаких старых ранений и ожогов — чистая, как у младенца.