После этих ударов парень отступил. И мы покружили некоторое время, пока я пытался отдышаться и унять боль, более внимательно изучая и взвешивая своего противника. То, как он продолжал оглядываться на своих ликующих товарищей по братству, многое о нём говорило. Почти столько же, сколько потёртые армейские ботинки, которые он, должно быть, нарыл в армейском магазине списанных товаров.

Крид уже организовывал драки с этими людьми. Они были богаты и самонадеянны, как и большинство мальчишек, увлекавшихся этим видом спорта. Но всё, чему они научились, было преподано им в стерильной безопасности. Они не могли драться из-за дерьма. Но этот чувак был другим. На самом деле он не был одним из них, как бы отчаянно ему этого ни хотелось.

Вероятно, братство пригласило его в свои ряды по этой причине: бросить на ринг и посмотреть, чего он стоит. Если он потерпит неудачу, они выбросят его, как рыбную кость.

Местом встречи был заброшенный склад на другом берегу реки Солт. Рядом со старой пекарней, которая не работала несколько десятилетий, но каким-то образом запах дрожжей и закваски всё ещё ощущался в воздухе помещения. Свет исходил только от несколько старых походных фонарей. Единственный звук, который можно было услышать, — это крики кровожадных людей, сделавших ставку на того, кто победит.

Подстрекаемый криками своих сторонников, мой противник быстро обрёл самоуверенность. Устроил шоу ложных выпадов и парирования, которое начинало меня раздражать. Выглядел, как грёбаный танцор. Я не был танцором. Речь шла о том, чтобы избить человека перед тобой. В этом не было никаких долбаных танцев.

Улыбка парня со сломанными зубами была нацелена на меня, но можно было сказать, он не был особо сосредоточен. Я чувствовал, как в моих венах горит огонь, пульсирующий импульс, которым закончится его вечер. Мне не нужно было оглядываться, чтобы знать, — Крид и Чейз стояли позади. Мои братья всегда были там.

Я продолжал двигаться по кругу, все медленнее и медленнее. Парень из братства принял это за страх и начал молоть всякую чушь.

— С тебя хватит? — Усмехнулся он. У него было одно из тех, естественно перекошенных лиц, которые придавали ему побитый вид. Я молчал.

— Эй, ребята, — крикнул он, — мне кажется, что этого маленького пуделя нужно вывести на прогулку. Что скажете?

Он отвел взгляд, но лишь на мгновение. А когда посмотрел снова, чтобы сфокусироваться, паника пронзила его остекленевшие глаза. Я приблизился, ударил его в челюсть, и он споткнулся, выплевывая кровавую слюну. Когда он выпрямился, я понял, что он восстановил концентрацию. Ещё я увидел ненависть в его прищуренных глазах. Я стоял между ним и той наградой, которую ему обещали эти говнюки из братства.

Гейб Эрнандес наблюдал за нами со стороны, держась рукой за подбородок, с мягким рассеянным выражением лица, словно смотрел скучный ситком. Он был крупным игроком, парнем, с которым приходилось иметь дело, когда ставки доходили до четырёхзначных цифр и выше. Конечно, в мире подпольных боёв это была мелочь. Крид рассказывал, что в трущобах Феникса ставят даже сотни тысяч долларов за бой. Но чем больше было поставлено денег, тем беспощаднее была борьба. Такие ходили слухи.

Парень из братства тоже оказался кикером. Он подбросил левую ногу в воздух, но мне удалось увернуться, быстро отступив, однако недостаточно, чтобы избежать удара в плечо. Я развернулся и ударил его кулаком в солнечное сплетение. Парень попятился, на его лице отразилась болезненная смесь страха и боли. Но со всеми этими воплями позади него, он стиснул челюсти и собрался с силами, готовый броситься обратно в бой.

Но этого было недостаточно. Я с лёгкостью уклонился от его атаки и сломал ему правую скулу. Мои руки опухли. Я посмотрел на своих братьев. Они рассудительно кивнули в унисон, и я услышал их так же ясно, как если бы они говорили рядом в каждое ухо.

Заканчивай, Кордеро.

Я отступил и дал чистый встречный перекрёстный, чтобы навсегда отправить парня на землю. Его глаза закатились, и он упал на колени. Громкоголосый маленький придурок, который вёл сегодня бой, сосчитал до десяти.

Парень не поднялся, а мы с братьями стали на три тысячи богаче. Мы сможем платить арендную плату, и не только, в течение следующих нескольких месяцев. Я протянул руку своему противнику, но он её не принял. С трудом поднялся на ноги, и кто-то бросил ему измятую рубашку, в которую был одет. Склонив голову и полный стыда, он вернулся к своим товарищам, внезапно ставшим менее дружелюбным. Мне было немного жаль его.

Деньги перешли из рук в руки, и заведение стало пустеть. Я оказался лицом к лицу с Гейбом Эрнандесом, который холодно улыбнулся мне.

— Вы, трое Джентри, должны подумать о том, чтобы перейти к чему-то более серьёзному, — сказал он.

— Нет. Мы любим, чтобы наши кости были целы, понимаешь? — ответил Крид.

Гейб кивнул так, словно ему и правда не всё равно.