ВВЕДЕНИЕ

Моя книга — правдивый рассказ о днях партизанской жизни. В ней личный опыт в народной войне, размышления о пережитом и свершенном. Я кадровый офицер Советской Армии. Пройдя военную школу от красноармейца и курсанта до старшего офицера, я вел и политическую работу в армии. Война застала меня в звании полкового комиссара, на педагогической работе в военных учебных заведениях. Строевой и политический опыт сослужил мне большую службу в партизанской войне, участником которой довелось быть в течение трех лет.

Я начал свою деятельность в партизанском движении рядовым бойцом, потом был командиром соединения и, наконец, исполнял обязанности начальника штаба партизанского движения Украины и 4-го Украинского фронта. Действовал в Брянских лесах, в Белоруссии, на Украине, в Молдавии, в Чехословакии.

Книга охватывает первый год моего участия в войне — с середины августа 1941 по август 1942 года.

Почему я обратился именно к этому начальному периоду? Потому, что, будучи самым трудным, он с особой силой и наглядностью раскрыл передо мной все величие душевных качеств советского человека. Потому, что этот год, после обращения товарища Сталина к народу 3 июля 1941 года, был годом становления партизанского движения. Советские люди, находившиеся в тылу врага, непрерывно и неутомимо искали действенные формы и средства борьбы с захватчиками. Движение прошло ряд этапов, разрозненные партизанские группы вырастали в отряды, объединенные отряды превращались в крупнейшие формирования. Вокруг партизан объединились самые широкие круги населения. Партизанское движение становилось делом всенародным. Но оно не могло бы иметь такого размаха и действенности, невиданных в истории, если бы не было возглавляемо партией большевиков. Благодаря этому руководству партизанское движение получило дисциплинированную, централизованную организацию и управление и вошло в историю как движение народа, глубоко понимающего цели Великой Отечественной войны.

Уже несколько лет прошло с тех пор, как отгремели последние выстрелы. Великий труд нашего народа залечил раны, нанесенные гитлеровцами, успешно завершил послевоенную Сталинскую пятилетку. Далеко назад отодвинулись события прошедшей войны, заросли партизанские тропы. Но мы, участники и свидетели исторических событий, обязаны использовать огромный опыт, приобретенный в результате долгой и трудной борьбы с сильным врагом, проанализировать путь, который мы проделали.

Передо мной кипа документов и дневниковых заметок, сделанных в тетрадях, записок на отдельных клочках бумаги, рваных и разноцветных, исписанных карандашом и чернилами или напечатанных на машинке; бумага выцвела, карандаш на многих записках поистерся, чернила расплылись. Так же, как и партизаны, документы, мокли под дождем, попадали в реки, валялись в грязи и под снегом.

Приходится сожалеть о том, что дневники и записки я вел нерегулярно, от случая к случаю, в зависимости от обстоятельств и прежде всего от боевой обстановки. Многое потеряно бесследно, но и то, что сохранилось, дает возможность с достаточной полнотой воспроизвести картину и ход событий.

Записывал я не только свои дела и мысли, но дела и мысли товарищей, знакомых, друзей по оружию. Ведь, как это ни кажется удивительным, люди, независимо от уровня теоретической подготовки и тяжести условий, и тогда не прекращали учиться; на собственном опыте они совершенствовали методы борьбы. Во время бесед или при решении задач, диктуемых обстановкой, они по свежему следу давали весьма интересные и точные определения, обобщающие наш опыт.

Вот первая, попавшаяся под руку заметка из дневника от 30 июля 1942 года. Я записал беседу двух товарищей: подполковника Алексея Бондаренко — комиссара объединенных партизанских отрядов Брянских лесов — и подполковника Иллариона Гудзенко — командира второго отряда имени Ворошилова. Гудзенко, помню, был удивлен собственным успехом и негодовал по поводу того, что в партизанской войне опрокидываются всякие представления о «правильном» ведении боя.

— Когда я оказался прижатым к Неруссе, — говорил он Алексею Дмитриевичу Бондаренко, — я считал, что все кончено, не миновать мне купаться в реке. Через вашего заместителя получаю приказание штаба — бросить обоз, тяжелое вооружение и мелкими группами немедленно возвращаться в исходное положение; задача — нанести врагу удар с тыла. Я просто оробел. Вернуться в исходное положение через боевые порядки врага поодиночке! Рассеяться, как туман, и опять где-то собраться в одно облако! Да это страшнее, чем броситься в Неруссу или Десну!.. А смотрите, что получилось: всю вражескую группировку разгромили!.. Чорт его знает, век воюй, век учись!

Успех операции был действительно неожиданный. Отряд Гудзенко разгромил два мадьярских батальона 38-го полка, уничтожил более двухсот солдат и офицеров, сорок взял в плен, захватил трофеи — двенадцать пулеметов, две пушки, несколько автомашин, триста тысяч патронов.

Гудзенко был кадровым офицером, а Бондаренко в прошлом партийный работник и военным никогда не был. Мы сидели на лесной поляне около командного пункта, в глубине Брянского леса, а вокруг на много километров были разбросаны немецкие войска. И партийный работник Алексей Дмитриевич Бондаренко поучал кадровика:

— Ну, а теперь понял? Отходя к Неруссе, ты, наверное, думал разыграть большое сражение. Не выйдет так. Давно уже ты стал военным особого рода: ты партизан, и твои действия очень часто зависят от обстановки, которую ты не имеешь ни сил, ни возможности изменить. Мы, партизаны, имели общие планы, имеем цель, стремимся к этой цели, но конкретное решение боев или сражений, таких, например, какие ты провел в эти дни, рождается нередко на ходу.

Все мы приняли участие в этом разговоре, спорили, дополняли друг друга, и Бондаренко, используя «дискуссию», уточнял формулировки.

— Что такое партизаны? Неожиданность, неожиданность и еще раз неожиданность! — говорил он. — Кстати, это далеко не новое определение. Главная наша основа в буквальном и переносном смысле слова — крепкие и быстрые ноги. Мы должны одерживать победу на ходу. Ты отступал, отходил от одного рубежа к другому — это правильно, но не всегда полезно. Иногда в партизанской тактике гораздо лучше не отступать, а исчезать, и в этом наше преимущество. Хлопцы недаром говорят: «Наше дело правое: набил морду врагу — ив кусты, а за кустом отряхнись и снова навались». Вот и выходит, что вся наша партизанская стратегия сводится к одному общему правилу: к умению группироваться, перегруппировываться, рассеиваться, как туман, и опять собираться в грозовую тучу и градом обрушиться на врага.