– Василий, я уже договорился. – Прошептал из-за ладоней Юсупов, не открывая лица.

– А я не знаю, о чем вы там договаривались! Оттого вправе действовать сам, по своему умыслу! – Уже с тканью срывал с себя Давыдов ордена. – Два килограмма! Измаил, Берлин, Париж!

– Князь, успокойтесь, – посоветовал ему Панкратов, расставивший ноги и опершийся на стул с такой позой, чтобы было понятно – никуда он не уйдет. – Никто не сомневается в величии ваших подвигов и ценности их для страны. Уверен, князь Юсупов имеет ввиду совсем другое.

– Что тут еще можно иметь ввиду, а? – Сорвав уже все ордена, не найдя новых и чуть ссутулившись, произнес Давыдов. – Максима же повесят…

Его ладонь колола булавка ордена Святого Георгия, но он словно не замечал проступившей капли крови на коже.

– Я думаю, князь Юсупов сам нам сейчас скажет. – Мягким тоном ответил ему Панкратов.

– Господа, вы все еще можете абсолютно спокойно и невозбранно уйти. – Пробормотал Юсупов.

– Оставьте, князь, – махнул рукой Панкратов. – Все, кто хотел уйти, уже сбежали. Шуйский, вы же не желаете уходить?

– Мой внук оставил подранка. – Недоуменно поднял тот бровь. – Вы даже не представляете, как они сладко пахнут страхом.

– Еремеев, вы-то проявите благоразумие? Ваша дочь уже спасена.

Хозяин дома почесал озадаченно подбородок и, удерживая ладонь перед лицом, другой рукой повернул ободок одного из колец – явив присутствующим "признающий" герб Мстиславских.

– Оказывается, у меня дочка кормилицу принца из-за грани вытащила, – доверительным тоном произнес он. – Мне пообещали любую поддержку в любом вопросе, – подчеркнул он последнюю фразу, хищно улыбнувшись.

Сдвинув пальцы, из-за ладоней на Еремеева неверяще глянул даже Юсупов. Но потом снова закрылся ладонями, продолжая молчаливо изображать скорбь.

– Я не уйду. – Буркнул Давыдов. – Непонятно, отчего вы сами не уходите. – Покосился тот на Панкратова.

– Я уже заработал кучу денег на падении Черниговских, – деловито ответил он. – Не такую, как закопана во дворе. Но я не откажусь заработать еще.

– В таком случае, ежели никто не уходит… И рядом только верные люди… – Вздохнул из под ладоней Юсупов.

А затем медленно убрал их от лица, открывая широкую и крайне довольную улыбку, которую так чертовски тяжело было скрывать все это время.

– Это его от горя так, да? – Ткнул Василий локтем Шуйского, опасливо глядя на могущественного князя.

– Я боюсь, что от радости, – скептически отозвался тот, в очередной раз с горечью поражаясь, как изменились времена – напротив скалился в искренней улыбке его старый враг, а ему почему-то тоже было хорошо, и даже отлегло от души…

– Вася, в какой там пачке была водка? – Потер ладони Юсупов. – Нам бы наших врагов помянуть. Ну, и за здоровье молодых, разумеется.