— Но это оскорбление, сэр!
— Это он с любовью. Сказал бы он «грязный, паршивый цыган», то можно было бы обижаться. Назови его бурятом, и будете квиты. Эй, Булат, ты же бурят⁈
— Ну вот. А ты цыган. Живо обратно!
Облысевший после огня бедолага поблагодарил за жизненный урок и тяжело поплёлся назад.
Зал, ПРОСТО огромный! И людей тут дофигища! И… и воняет ещё! Огнём, жжёными волосами, потом, кровью, песком! Куча людей, куча парней! Даже пара девушек! От них тоже воняет? Да наверняка, девочки же вонючки! Мне так Максим сказал.
— Э-эй, Афанасий! — крикнул наш тренер с порога, — Ты четвёрку дебилов неделю назад привёл?
— Ну да-а! — крикнул он с другого конца зала.
— Скажи, что если ещё раз увижу, как у порога мусорят — заставлю окурки жопой жрать.
А то, что они людей кошмарят, это так, мелочи? И детей бьют, и к девушкам пристают. Это можно, это не останавливать? Про это умолчим?
Хотя с другой стороны, они же за это и ушли без яиц и ног. Хм… школа жизни?
Может и Августу яйцо разбить?..
И вообще… всем?
Мы пошли через зал. На удивление, но на нас почти не обращали внимание. Бедного цыгана заморозили, девчонка забивает парней в партере, и вообще, тренировка кипит.
Мы подошли.
Афанасием был высокий, но худощавый мужик в камуфляжной форме, с седым ёжиком волос.
— Афанасий, прими пиздюка. Я не могу, по делам смотаюсь. Он сам пришёл, сказал хочет тренироваться.
— С мамкой пришёл? — он задрал бровь, — Ну это сильно. И смело. Как его шпана не прибила? У детдомовских же гонор в жопе по поводу родителей.
— Ну… она попыталась, — хмыкнул Тренер, — Один без яйца, второй с гипсом завтра бегать будет, — он кивнул на меня, — Правнук Всеволода. И ведьмы его.
— О-ох, даже так, — как-то по-садистки заулыбался вояка.