- Кхе-кхе! – прокашлялась я, глядя на себя в зеркало. Я схватила доску с гвоздем и вышла на улицу.

- Доколе!!! – заорала я что есть мочи. – Доколе герцог будет бездействовать! Пора спросить с него! Кто со мной!

Из одного дома с факелом высунулся настороженный седой мужик.

- Что ты мне тут факел свой показываешь! – вырвала я у него из рук факел, делая им воинственный замах. – Сколько можно терпеть!!! Еще одно нападение!!!

Ставни открывались, засовы отпирались, а люди с факелами и вилами высыпали на улицу.

- Как? Кто? Где? – перепугано вертели головами горожане. Многие бежали на шум, пока я воинственно обходила собравшихся и тыкала им в лицо чужим факелом.

- Прямо здесь! Видали следы лап! – ткнула я факелом в отпечаток жуткой лапы возле моей больнички.

- О! Ужас! – заволновалась толпа, пока я лезла на бочку, чтобы казаться выше. И солидней.

- Пора спросить с герцога! Почему он ничего не предпринимает! – крикнула я, видя, как со мной соглашаются. Вспыхивали факелы, пока я смотрела в темноту, сковывающую дорогу к замку. – Доколе!!!

- Доколе!!! – заорали люди, соглашаясь со мной и негодуя.

- Час настал спросить!!! На замок!!! Вместе!!! – крикнула я, спрыгивая с бочки. Факел отлетел в сено, которое тут же занялось пламенем. Получилось очень эффектно, но не запланировано!

- Час настал!!! – воинственно кричали горожане, а я толкнула в оголенное плечо кузнеца, вырвав у него факел. Доктор Миддлтон выбежал в ночной сорочке с клизмой. И тоже решил присоединиться к нашему факельному шествию!

- Берите клизмы! Вилы! Дубинки! – дерзко и отчаянно кричала я, командуя парадом. – Путь опасен и страшен! За пределами города жуть что творится!

- Да!!! – заорали горожане, а я выхватила факел из чьих-то рук и решительно повела народ в сторону ворот. – Хватит терпеть чудовищ, которые жрут нас по ночам! Долой ночной дожор!

- Да!!! – обернулась я, понимая, что немного поспешила. А идти вперед одной, знаете ли, жутковато!

- Спросим с герцога! – рявкнула я, идя в сторону замка. – Где наши меры!

Я вот тут думаю. Муж сильно расстроится, узнав, что я подняла вооруженное восстание, потому что мне страшно идти домой одной? Или как бы нет?