Прошло 716 лет.

Пошла вторая неделя как я обнулил время отсидки. Появилась кнопка «Выход» в меню, о чем сообщили сообщением, после спасение последнего НПС. Мои братья в курсе моего способа появления в игре. Все восприняли информацию о том, что я заключенный, а не добровольный игрок достаточно равнодушно. Как они мне пояснили, ты ведь не будешь орать как оглашенный, если узнаешь, что твой коллега по работе когда-то отсидел пару лет за кражу. Да, он бывший заключенный, но это же никак не меняет отношение к человеку.

А рассказать им пришлось, чтобы объяснить от чего у меня маниакальность в спасении НПС. У каждого куча желаний, а я как заговоренный перся во вражескую территорию выискать рабов и прочих невольников и возвращать их в безопасность.

Оглядываясь назад, понимаю, что все кто ступил в эту игру уже не вернутся прежними. Слишком долгая жизнь морально изматывает людей. Через двести лет обнаружились люди, что не смогли вынести столь долгой жизни. Все до одного превратились в фермеров. Выращивают и продают одно и то же, при общении с ними создается ощущение, что они программы. Одни и те же фразы, темы только об урожае и погоде, они даже забыли, что находятся в игре, все воспринимают как реальность. А что надо ждать не месяцами урожая, а пару дней, так это в порядке вещей, так всегда. Не знаю, что у них там коротнуло, но они стали в буквальном смысле местными жителями, их мозг очевидно полностью перестроился на окружающую действительность. Но за глаза все их называют зомби. Правда процент таких отключенных ничтожно мал, со всех миллионов игроков набралось всего сотни-три. Для них даже выделили деревеньку в безопасной зоне, где они живут. Я же для себя называл их «зацикленными». Вся их жизнь идет по строго определенному циклу: посадил, обработал, собрал, продал. Их мозг больше не усваивает никакой новой информации. Даже если зомби рассказать что-нибудь из реала, то уже через десять минут он будет на тебя смотреть так, будто ты ему ничего не рассказывал, хотя будет помнить, как полчаса назад спросил у него про погоду. Хочется их пожалеть, но думаю не стоит. Скорее всего их сознание слишком устало и замкнулось, не впуская ничего нового. Слишком долгая жизнь для них стала в тягость.

Уйти в раздумье мне почему-то захотелось в своей башне. Если вспомнить первую защиту города, то воспоминания вызывают улыбку, какие же мы тогда были несмышленные. Это потом мы защищали и отвоевывали у врагов новые города, но не сразу. Это сейчас весь город принадлежит нам, клану «Пряморукие зачарователи», в котором всего семь человек, я и шестеро моих братьев: Викентий, Фалдор, Зага, Батиш, Бистро и Пупа. Основной наш доход теперь даже не от зачарований, а от продажи городов.

– Принести еще чаю? – спросила вошедшая ко мне на балкон, одна из служанок-НПС.

– Да, пожалуй, – ответил я и продолжил сидеть, глядя на раскинувшийся город передо мной.

Служанка ушла, а я все никак не мог решиться «нажать кнопку» или нет?

Жизнь в игре все поменяла, при чем впервую очередь в головах людей. Самым заметным изменением от столь долгой жизни стало воздействие на семейную жизнь. Рекордсмены в семейной жизни являются Кристина и Раджу, они сумели протянуть 185 лет, тогда как все остальные еле дотягивали до сотни. Выяснилось, что столь долгий срок убивает не физиологию, а привязанность. Люди в буквальном смысле сродняются, жена превращается в сестру, исчезает вожделение и семейные обязанности превращаются в пытку, при том для обоих. В итоге пары расходятся, нет не распадаются или разводятся, а расходятся, желая друг другу найти себе партнера. Ни о какой ревности или измене даже речи быть не может, ведь у сестры свой муж, а у тебя жена. Слишком долгая жизнь заставляла людей переосмыслить слишком многое, что не удавалось в реальности. А чем больше человек познавал себя, тем быстрее происходили в нем изменения. А это же игра, а не реальности, тут нет ипотек и необходимости выходить на работу, поэтому человек мог жить как захочет. И здесь то вроде бы нерушимые браки и давали трещину, оказывалось, что люди хотят совершенно разного и больше их не сдерживают обстоятельства, они вольны поступать как хотят.

– Вот, пожалуйста, – произнесла служаночка, одна из тех, кого я спас.