И тут на ум мне пришла догадка. Повернув голову, я посмотрел на жнеца, который все еще стоял неподалеку и смотрел на меня тупым ничего не выражающим взглядом. Может пришелец посылает свои мысли этому монстру и затем тот вслух их озвучивает?

Едва я так подумал, как жнец сразу же открыл рот и заговорил:

— Все верно. Я гово… Говор-р-р… Говорю с тобой… Через не… Него.

Я сразу же подумал вот о чем — а почему пришелец общается не непосредственно со мной, а использует посредника в виде этого отвратительного монстра?

Жнец снова стал говорить, коверкая слова и без конца спотыкаясь:

— В нашу перв-в-в… Первую встречу ты сло… Слом… Сломал мне антеннулу.

Сначала я не понял про что он говорит, а затем вспомнил. В ангаре для катеров скорой помощи, где мы впервые и встретились, пришелец осознанно или нет, но подверг меня гипнозу. И это было очень неприятное ощущение. Тело двигалось само по себе и больше не подчинялось мне. Ценой неимоверных усилий я все же смог поднять руку с пистолетом и выстрелить. Пуля должна была снести пришельцу голову, но тот вдруг резко дернулся, и пуля сломала ему один из усиков.

Видимо, пришелец снова забрался сейчас ко мне в голову и тоже увидел это воспоминание, потому что я почувствовал, как он мысленно содрогнулся.

— Да, все верно, — произнес он устами жнеца. — Все верно. После того случ… Случая я решил, что… Что тебе такой спос… Спос-с-с… Способ общ… Общен… Общ-щ-щ… Общения… Тебе непр… Непр-р-р… Неприятен. Поэтому ты и… Атак… Атаков-в-в… Атаковал-л-л… Атаковал ме… Меня.

Жнец с большим трудом выговаривал слова. Его страшные челюсти могли с легкостью разрывать плоть и перемалывать человеческие кости, а вот для простого общения они совсем не годились.

Я подумал, что разговор посредством телепатии был бы куда более удобным. Проблема заключается в том, что в прошлый раз, когда пришелец посылал мне свои мысли, он так же и, намеренно или нет, но гипнотизировал меня. Вполне возможно, что делал он это совершенно непроизвольно…

И вдруг я «услышал» чужой голос, появившийся у меня в голове.

— Значит дело лишь в этом, да? Только в этом? Тебе было неприятно, когда я попытался манипулировать тобой, да? Настолько было неприятно? Я сделал это намеренно, потому что было необходимо. За мной гналось создание, которое ты прозвал разрушителем. Времени было мало, совсем мало, поэтому я и решил поторопить тебя. Обещаю больше так не делать. Обещаю. Ну а раз ты не имеешь ничего против такой способа общения, тогда в помощнике больше нет никакой необходимости. Отправлю его обратно.

Жнец медленно развернулся и побрел в ту сторону, откуда пришел. Через несколько секунд он скрылся в темноте, а звуки его шагов перестали раздаваться.

Я перевел взгляд на насекомоподобного пришельца. Что ж, похоже он умеет не только чревовещать через этих тварей. Они так же и подчиняются его мысленным приказам.

В голове снова возникли чужие мысли.

— Все верно, все верно. Со всеми своими созданиями я установил ментальную связь. Вне зависимости от того стоят они рядом со мной или же находятся где-то далеко-далеко, я могу видеть их глазами, могу говорить их устами. Могу повелевать ими и указывать, что делать. А могу полностью взять под контроль одного из них или сразу нескольких и управлять их действиями.

Я вдруг вспомнил пауков, которые окружили меня в одном из холлов жилого отсека и вынуждали отступить к лифту. Растягивая слова и сбиваясь почти на каждом слове, как только что ушедший жнец, они без конца говорили своими шипящими голосами, что я должен войти в кабину лифту. Что ж, теперь ясно, что через этих паукообразных тварей со мной разговаривал пришелец.

— Да, — снова в моей голове появились его мысли. — Это я манипулировал ими и разговаривал с тобой через них. Дело в том, что с того самого момента, как только ты появился в этом странном сооружении, которое называете космической станцией, я только и делал, что пытался вывести тебя туда, где мог бы встретиться с тобой.

Я смотрел на огромного трехметрового пришельца. Сначала меня кольнуло легкое любопытство — зачем это инопланетное существо хотело встретиться со мной? Но затем этот слабый интерес заменило другое чувство — жгучий гнев, который быстро накапливался во мне и уже рвался наружу.