Старый, добрый и очень надежный «чеснок», он всегда способен порадовать пользователя и огорчить тех, кто попробует его «на вкус». Особенно если заставить врага поддаться охотничьему азарту, выставив впереди «прочесноченной» территории отряд «застрельщиков». А на эту роль выбрали пруссов, поскольку поляки по непонятной причине относились к ним с заметным пренебрежением. Не все, но многие их тех, кто командовал. Загадка, да и только. Хотя следовало признать, что против конницы пруссы сражались так себе. На равнинах так себе, потому как в лесах они легко и просто рвали сунувшихся туда поляков в клочья.
Приятно было узнать, что наемники не кочевряжились, когда узнали, что именно им предстоит делать. Поработать приманкой в ловушке? Что ж, наниматель платит деньги, да еще и хорошие. Значит, наниматель в своем праве. Особенно учитывая то, что отступление отряда-приманки тоже продумано.
Хорошо все получилось. Завидев немалый отряд пруссов, занимающий в общем построении место «головного полка», Збигнев решил стоптать его конницей. Благо пруссы слишком уж выдвинулись вперед. Он даже позаботился о своих флангах, укрепив их как конницей, так и пехотой. Да что там, даже дозоры вперед выслал, которые покрутились поблизости от пруссов, вернувшись… некоторым числом. Все же меткость стрелков еще никто не отменял. Но все его предосторожности разбились о ту самую простую военную хитрость.
«Чеснок» был рассеян не в отдалении, а прямо перед головным отрядом. С трех сторон, чтобы исключить и сносящий все удар с флангов. Вот такой нюанс, который обрекал вражескую кавалерию на немалые потери, но одновременно не полностью защищал сам отряд-приманку. Все же часть всадников, да на скорости, непременно должны были проломиться через заросли «чеснока», как бы густо его ни разбрасывали. Передние ряды, в него вляпавшиеся, одним этим фактом будут создавать прорехи.
Так и случилось. Атака поляков в конном строю захлебнулась, но и головной полк сильно помяли. Зато потом… Строй трех тысячных хирдов при поддержке пруссов, которые со строем ладили не особенно, перемолол лишившихся лошадей всадников, а по беглецам залпами отработали арбалетчики, поубавив число поляков. Затем оставалось только добить польскую пехоту, которая просто не могла отступить с достаточной скоростью.
Результат… Пехота поляков полегла почти вся. И конница поубавилась числом где-то на тысячу, может, немногим меньше. Оставшиеся же, немилосердно нахлестывая коней, ушли в направлении Старограда. В общем, пан Збигнев Рутильский получил даже не щелчок по носу, а сокрушительный удар подкованным сапогом по яйцам. Дескать, вроде бы и жив остался, но почему-то голос стал тонкий-тонкий, да и девочки любить перестали. Метафора, конечно, но суть произошедшего неплохо отражающая.
Про моральный дух как войска, так и собравшихся внутри староградских крепостных стен и вовсе говорить не стоило. Какой уж там дух, когда из войска, вышедшего за стены с целью быстро и показательно разгромить «зарвавшихся язычников-дикарей», возвращается лишь чуть больше половины, да к тому же рассказы о поражении навевают на дурные мысли. Враг же потери если и понес, то незначительные. В общем, в Старограде быстро воцарились тоска и печаль, столь губительные в преддверии прибытия под стены вражеских войск.
А войска прибыли. Без лишней спешки, но и не медля. Прибыв же, сразу стали готовиться к приступу. Грамотно обложили крепость со всех сторон, особое внимание уделив всем трем воротам. Ну и принялись переводить окрестный лес на штурмовые лестницы, передвижные щиты на колесах и прочие премудрости военной науки.
Свенельд, не так давно бывший всего лишь тысячником, но получивший повышение за успешные действия его тысячи в печенежской кампании, был… В общем, импровизировал так себе, зато по готовым шаблонам действовал грамотно и без тени сомнений. В этом он был чем-то похож на прусских генералов времен Фридриха Великого. На тех самых, которым нужно было заранее дать примерный план и возможные варианты развития событий. А уж получив такого рода указания, те горы сворачивали.
Вот и этот варяг еще из того, старого, переяславского хирда, нуждался в направляющей руке на начальном этапе. Нуждался… и получил. При нашей последней с ним беседе разбирались – точнее освежались в памяти – несколько десятков возможных шаблонов. Ну а про штурм Старограда и говорить нечего. Он был досконально разобран еще раньше. Слишком важная крепость, чтобы не приготовиться к ее взятию заблаговременно. Да и козырь у Свенельда имелся такой, что куда там «тузу», скорее можно было сравнить его с глумливой ухмылкой «джокера».
И этот самый козырь был применен Свенельдом почти сразу, едва только была приготовлена вся осадная техника. Сразу же начали работать камнеметы, только метали они не камни, а глиняные ядра с «греческим огнем» внутри. Само собой, уже горящие, чтобы, разбиваясь при приземлении, поджигали все вокруг себя. Паника, отвлечение внимания, необходимость для находящихся за крепостными стенами срочно заняться тушением пожаров. Тех, которые в начальной стадии водичкой не зальешь, только землей забрасывать. А это куда как хлопотнее.
Хороший метод отвлечения внимания хотя бы части защитников. Плюс обстрел из мощных стрелометов, да и про обычных арбалетчиков, перестреливающихся с городскими стрелками под прикрытием окованных железными полосами передвижных колесных щитов, тоже забывать не стоило.
Но главную роль в начавшемся приступе должны были сыграть три неспешно ползущих к крепостным воротам порока, целью которых, по всеобщему мнению, должно было стать выбивание крепостных ворот. Дело медленное, с отнюдь не гарантированным результатом, но такой ход использовался практически всегда. Обслуга порока раскачивает подвешенное на канатах бревно с окованным железом концом, раз за разом ударяя в закрытые ворота. Вдруг да получится!
Только и защитники никогда не дремлют. Сверху, на крышу боевой машины, вбрасываются камни и бревна в надежде проломить защиту. Льют масло и смолу, после чего поджигают, надеясь, что пламя справится с мокрой древесиной. Чаще всего именно так и случается, хотя и не сразу. Ну а обслуга разбегается, пытаясь уцелеть, добежать до укрытий. В общем, если не получается довольно быстро проломить ворота – порок или сам откатывается, или же его гробят.
Вот только на сей раз план был немного другим. Один из пороков нес внутри себя, помимо обычного бревна, которое было так, отвлечения внимания ради, еще и другой груз. Пара бочонков пороха, того самого, из первой партии. Первые селитряницы были заложены немногим более двух лет тому назад. И чуть менее двух лет нужно было для того, чтобы они «созрели», то есть образовались собственно частицы необходимой для производства пороха селитры. Разложившуюся «селитряную землю» извлекали, промывали водой, после чего жидкость выпаривалась и остужалась. И уже в остуженной жидкости, на дне, появлялись необходимые кристаллы.
Выход продукта? Четыре или пять килограммов на целый кубометр земли из селитряницы. Немного, спору нет. Но по-иному никак.
Зато результат – тот самый порох, пригодный не только для стрельбы из пушек – которых пока еще толком и нет – но и для использования вот таким манером. Что ни говори, а пара бочонков, заложенных у крепостных ворот, они вполне в состоянии вышибить эти самые ворота к ангельской бабушке. Уж сделать в них большую дыру точно.
Впрочем, емкости, в которых находился порох, назвать бочонками как-то и язык не поворачивался. Скорее их можно было обозвать петардами. Представляли они собой этакое большое железное ведро, а точнее усеченный конус, которое было под завязку набито порохом, а сверху закрыто несколькими слоями плотной ткани. Затем эту самую емкость прикрепляли «открытой» частью к крепостным воротам, поджигали фитиль и… ждали, когда случится «большой бум».
Лично я не видел, но вестники, прискакавшие от Свенельда, в подробностях рассказали, что случившееся впечатлило ничуть не менее, чем «греческий огонь». Неудивительно, ведь когда находящиеся внутри порока прикрепили начиненные порохом петарды в нужные места на крепостных воротах и подожгли фитиль, то не стали ждать неминуемой смерти. Резко бросились в сторону передвижных щитов. Ушли, понятное дело, далеко не все, лишь четверо из десятка. Ну так и шли на это дело исключительно охотники, безбашенные и отмороженные.
А затем был грохот, какого этот мир еще не слышал. И разлетающиеся обломки собственно порока и ворот, в которые он упирался. И если наши воины были предупреждены, то вот для поляков взрыв был… очень неприятным сюрпризом. Шок, замешательство, непонимание происходящего…. Наверняка некоторые подумали, что «мерзкие идолопоклонники» призвали своих нечестивых богов или вовсе демонов. Правда стоило отдать полякам должное, никто от страха голову не потерял и спасаться не бросился. Но хватило и того временного периода, когда немалая часть защитников приходила в себя.