Книги

Нацизм на оккупированных территориях Советского Союза

22
18
20
22
24
26
28
30

После описанных Маутсом событий эстонские каратели-коллаборационисты не только потеряли автономию действий, которая у них была до замены названия на «айнзацкоманда 3», но и сменили дислокацию: теперь они находились по адресу г. Псков, (ныне) ул. М. Горького, 3. Основной функцией отдела с того момента стало противодействие партизанам. Кадры команды также укомплектовывались из эстонцев. В ее подчинении остались «ягдкоманды», которые осуществляли действия с признаками геноцида против мирных жителей и партизан, и псевдоотряд партизан под руководством Мартыновского – Решетникова[204]. Лагерь Моглино также остался в распоряжении команды.

Особым местом совершения злодеяний по отношению к гражданскому населению и военнопленным является концлагерь Моглино. В 60-х гг. ХХ в. правоохранительные органы СССР успешно расследовали преступления против советских граждан.

Из воспоминаний Михаила Пушнякова[205]: «В один из августовских дней 1963 года я был направлен на станцию Моглино для выполнения мероприятий по пропуску поезда с особо важным грузом. Прибыв туда заранее и изучая прилегающую к станции местность, обратил внимание на памятник, которых в множестве после себя оставила война. На памятнике высечены слова: “Вечная память героям, погибшим за честь и независимость нашей Родины”. Раньше я слышал, что в этих местах боев во время Великой Отечественной войны не было. (…) Дежурный по станции подсказала, что больше всех об этом лагере знает жительница деревни Моглино Мария Ивановна Федорова. (…) Я, в плане изучения оперативной обстановки, нашел в деревне Федорову М.И. и попросил ее рассказать о том, что ей известно о Моглинском лагере. Мария Ивановна со слезами на глазах поведала об этом, с ее слов, страшном месте, откуда в годы оккупации увозилась на расстрел не одна сотня узников, а также цыган и евреев. Она больше других знает о существовавших в лагере порядках, т. к., вопреки желанию, в 1942–1944 годах она вынуждена была стирать белье эстонцам, которые несли охрану лагеря. Она являлась очевидцем того, как охранники сажали на машины узников и увозили их куда-то в сторону Пскова на расстрел. Возвращаясь оттуда, эстонцы привозили одежду, которую она раньше видела на заключенных, и заставляли стирать ее. С особой жестокостью каратели убивали цыганское население. Однажды Федорова видела, как на нескольких повозках цыган – мужчин и женщин, многие из которых имели грудных детей, повезли к траншеям у бывшей советско-эстонской границы. Вскоре оттуда послышались выстрелы, плач и истошные крики женщин. По возвращении повозок в лагерь, на их колесах была видна кровь. (…) Федорова пояснила, что сразу после войны был разыскан и осужден на 10 лет только один из эстонцев, занимавший в лагере какое-то руководящее положение. (…) О привлечении к ответственности других эстонцев, служивших охранниками в лагере, ей ничего не известно» (Органы…, 2009: 313–314).

Из акта Комиссии по расследованию совершенных немецко-фашистскими захватчиками злодеяний на территории бывшего лагеря советских военнопленных в районе деревни Моглино от 29 марта 1945 г.: «С самых первых дней существования лагеря, в нем был установлен режим, рассчитанный на уничтожение и умерщвление заключенных голодом и холодом. Непосильный каторжный труд сочетался с пытками, издевательствами и побоями. Для заключенных лагеря был установлен рацион хлеба со значительной примесью опилок и литр баланды – жидкого супа из воды и не ободранного проса. По словам жителей деревни Моглино, от голода и холода за зиму 1941–1942 года из 280 пленных в живых осталось не более 20 человек. Остальные были расстреляны или умерщвлены» (ГАПО. Ф. Р-903. Оп. 1.Д. 83. Л. 66–67).

К началу 1943 г. все оставшиеся военнопленные были увезены из Моглино. Лагерем теперь управляла Эстонская полиция безопасности и СД.

Александр Углов, бывший охранник «Организации Тодта»[206], в своих показаниях дал подробности о расширении лагеря: «Примерно весной 1942 года в Моглино был организован второй лагерь, в котором содержались гражданские лица русской, цыганской и еврейской национальностей, в том числе мужчины, женщины и дети. Их тоже было более сотни, но сколько именно, я не знаю. (…) Их охраняла совершенно другая команда, состоявшая из молодых эстонцев, служивших в немецких войсках “СС” и обмундированных в эсесовскую форму» (Архив УФСБ по Псковской области. Д. С-17412. Т.3. Л. 116–117).

Таким образом, начиная с весны 1942 г. лагерь у деревни Моглино стал работать в интересах двух гитлеровских структур – «организации Тодта» и эстонской полиции безопасности и СД; в официальных немецких документах он получил название «рабочий и пересыльный лагерь». Заключенным в день полагались 200 граммов хлеба с опилками и один литр баланды – жидкой похлебки из воды и проса.

Из указанных выше отрывков можно сделать вывод, что эстонские каратели напрямую причастны к преступлениям против советских граждан, проводимых в Моглинском лагере, а именно к пыткам голодом, принуждению к рабскому труду и избиениям.

Эстонцы не пренебрегали эксплуатацией псковичей на своих землях. Об этом сказал в своем интервью журналисту и историку Юрию Алексееву Михаил Пушняков: «Основные карательные действия проводились эстонцами в то время, когда началось строительство линии “Пантера”. На протяжении оборонительной линии создавалась “мертвая зона”. Всех жителей деревень, находящихся в непосредственной близости от укреплений, сгоняли в Моглинский лагерь, а оттуда увозили в Германию или Эстонию, а стариков и детей, которые не могли передвигаться, сжигали вместе с домами. Очень много псковичей, насильно угнанных со своих деревень, принудительно работало у эстонцев на хуторах» (Пушняков, 2005).

Но самыми главными злодеяниями, совершенными эстонцами в Моглинском лагере, являются массовые расстрелы, которые начались в 1942 г. и стали проводиться сотрудниками внешнего отдела эстонской полиции безопасности и СД. Карательная деятельность смертоносного характера была направлена против евреев и цыган, а также нелояльных к нацистскому режиму лиц.

Из показаний бывшего узника лагеря Моглино Ефима Хрулева: «(…) Летом 1942 года, днем, когда большинство заключенных были на работе, я, будучи больным, оставался в лагере. Тогда на двух-трех машинах привезли в лагерь человек пятьдесят цыган, среди которых были старики, женщины и дети. Цыган из машин высадили, отобрали у них имущество, облили его чем-то и сожгли. Самих же цыган повели к траншее, которая была вырыта за колючей проволокой. Всех их построили возле траншеи, спиной к ней. Сбоку стоял ручной пулемет, за которым находились двое эстонцев. Возле них находилось еще шесть охранников. По команде какого-то начальника пулеметчик открыл огонь, и цыгане стали падать в траншею. После этого двое охранников подошли ближе и стали добивать из пистолетов тех, кто еще шевелился. Я находился от этого места примерно в 75 метрах, возле барака. Пулемет был установлен в 10 метрах от расстреливаемых (…)» (Архив УФСБ по Псковской области. Д. С-17412. Т.2. Л. 4–6).

Виктор Тейнбас[207] в своих показаниях дал сведения о расстреле цыган, который был произведен в сентябре 1942 г.: «Первый раз осенью 1942 года вывезли из лагеря большую группу, человек 70, может 100 цыган, на машинах увезли их из лагеря, за Псков. Никто из охранников Моглинского лагеря не ездил с этой группой цыган, все охранники были из Пскова. (…) Потом мне стало известно, что всех увезенных цыган расстреляли где-то за Псковом. Второй случай: зимой 1942–1943 года возили небольшую группу – 13 человек русских, тоже на расстрел. Потом одиночками несколько раз возили» (Архив УФСБ по Псковской области. Д. С-17412. Т.6. Л. 44).

Стоит уточнить, что, хоть расстрелы узников Моглинского лагеря имели место, все производилось не на лагерной территории. Практиковалась перевозка заключенных в тихие и отдаленные места. Часто использовались территории упомянутых выше «салотопки» кожевенного завода и деревни Андрохново, а также район у деревни Глоты и лесной массив возле домика лесника Павлова. Для таких злодеяний создавались смешанные команды карателей из сотрудников внешнего отдела эстонской полиции безопасности и СД и охранников СС Моглинского лагеря. Принимали участие в расстрелах и следователи из четвертого отдела эстонской полиции безопасности и СД, и даже руководящий состав.

Суммируя все вышенаписанное, становится ясным, что основной карательной силой, которая производила террор мирного населения, являлись эстонские коллаборационисты из полиции безопасности и СД, «особой роты», «ягдкоманд» и эстонских полицейских батальонов. Ключевую роль в совершении действий с признаками геноцида по отношению к советским гражданам в Моглинском лагере играли эстонские каратели. Установлено, что концлагерь являлся местом уничтожения определенных категорий людей, таких как военнопленные, евреи, цыгане и т. д. Помимо этого в лагере оставался высоким риск умереть от голода, побоев, рабского труда.

Документами подтверждается, в частности, уничтожение около трех тысяч советских граждан руками эстонских коллаборационистов на территории Моглинского лагеря, его окрестностей и у деревни Андрохново.

В своей работе профессор Александр Статиев пишет: «В 1941–1942 годах сотрудничавшие с немцами коллаборационисты, множество из которых впоследствии вошли в антикоммунистическое сопротивление, убили в каждом из приграничных регионов (за исключением Эстонии) гораздо больше людей, чем Советы на протяжении всего периода борьбы против националистов с 1939 по 1950-е годы» (Statiev, 2010: 71).

Интересен факт, что в 1943 г. из кадров полицейских батальонов началось формирование Эстонского легиона СС. Поначалу туда отбирали статных добровольцев “арийской наружности”. Сформировав легион, гитлеровское командование отправило его на участок фронта под Нарвой. Но эстонцы понесли серьезные потери, встретившись лоб в лоб с кадровыми частями Советской армии, потому что коллаборационисты до этого воевали в основном лишь против партизан и мирного населения оккупированных территорий. 20-я эстонская дивизия СС, сформированная под «зонтиком» легиона из личного состава полицейских батальонов, спешно призванных молодых эстонцев и сотрудников полиции безопасности, оказала отчаянное сопротивление в боях с ударными частями РККА уже непосредственно перед и в ходе освобождения Эстонии от германской оккупации. Ее остатки были выведены в Германию на переформирование, часть легионеров СС и прочих коллаборационистов затаились на хуторах и в лесу.

К сожалению, не все каратели понесли наказание за содеянное. Михаил Пушняков утверждал, что были раскрыты личности только 30 % коллаборационистов, проводивших злодеяния на территории нынешней Псковской области. Большое количество документов о кадровом составе и злодеяниях были уничтожены. Примечательно, что после дела Пиигли[208], которое массово освещалось эстонскими и другими иностранными средствами массовой информации, в Эстонии была волна самоубийств бывших карателей. Причем поводом для суицида могла быть повестка в органы или неожиданный визит сотрудника милиции.

Летом и осенью 2020 г., в рамках всероссийского проекта «Без срока давности» силами 90-го поискового батальона Российской армии на местах совершения злодеяний в отношении мирного населения и военнопленных Пскова производились раскопки. Были обнаружены места захоронений в районе Моглинского лагеря, деревни Глоты, в районе деревни Андрохново (на данный момент там расположен веревочный парк) и в районе бывшей салотопки. На территории веревочного парка было также определено место сожжения тел расстрелянных граждан. Всего были обнаружены останки 180 мирных жителей, в основном женщин и детей. Были также найдены личные вещи расстрелянных – обувь, остатки одежды, очки, кольца, портмоне. Все останки и артефакты переданы в Следственный комитет РФ для экспертизы.

Таким образом, рассматривая деятельность Псковского внешнего отдела эстонской полиции безопасности и СД в Пскове и окрестностях, мы можем увидеть довольно редкий для современной исторической науки, изучающей историю Великой Отечественной войны, набор фактов, доказывающих совершение эстонскими коллаборационистами злодеяний в отношении мирного населения. Фактов, подкрепленных не только показаниями свидетелей и актов Чрезвычайной государственной комиссии, но и современными археологическими исследованиями.