И с этими словами написала на небольшой грифельной доске пару примеров.
Катенька возмущенно сказала:
– Вот еще, буду я тут вам примеры решать, пусть вон эта деревенщина решает.
– Хорошо, – тут же согласилась мадам Боже. – Николя, подойдите сюда и решите эти примеры.
Николка встал, подошел к доске и медленно вывел правильные ответы, а потом рассказал ход решения.
Катенька вспыхнула. Этот парень в грубой одежде и вонючих сапогах, который несколько дней назад работал батраком, научился складывать дроби за несколько минут, а она не может этого сделать уже неделю. Нет! Такого выдержать нельзя.
– Мадам Боже, пожалуйста, я тоже хочу решить несколько задачек.
Катенька вскочила и нетерпеливо переминалась, пока гувернантка писала примеры. Потом девушка, закусив губу, стояла в раздумье у доски, но все же после подсказки смогла справиться с заданием. Она торжествующе посмотрела на Николку и села на место, не заметив взглядов, которыми обменялись мадам Боже и Карл Францевич.
Они занимались еще с час, и потом для Кати занятия были завершены. Сегодня ее ждала только прогулка и вечернее музицирование. Для Николки же занятия только начинались. Карл Францевич не зря заявился с утра пораньше. Илья Игнатьевич велел ввести Николку в курс всех хозяйственных дел имения. Спокойный, рассудительный саксонец без особого удивления воспринял приказ нанимателя. За прошедшие годы он уже привык, что решения Ильи Игнатьевича оказываются верными и приносят прибыль. Когда же он увидел, как легко в уме решает задачки молодой парень, то не выдержал и начал задавать ему свои. И оказалось, что там, где ему надо брать в руки счеты и неоднократно перекидывать косточки на спицах, Николка вмиг решает это все в своей голове. Так что он резко умерил свой снисходительный тон, с которым обращался к недавнему батраку. Он нюхом почуял, что этот паренек далеко пойдет, и в скором времени, если ничего не случится, может стать ближайшим помощником Вершинина.
Сегодня, когда Николка пришел на кухню, отношение к нему было совсем другое.
– А вот и Николай Егорович подошли, – почти пропела одна из поварих, – а мы-то гадали, когда вы будете. Вот садитесь здеся, чичас супчику вам налью. Похлебайте, а я покась вам второго накидаю.
Удивленный таким отношением к себе кухонного состава, он не знал, что примерно за минут десять до его появления на кухню заглянул один из слуг и громко сообщил:
– Не поверите, что счас видал. Этот Николка из комнаты под ручку с Карлой вышел. А тот с ним так уважительно разговаривал. Не то что вчерась со мной, сразу без разговоров в харю дал, вон синячину какую подвесил. Не иначе, как учуял, что барин к Николке благоволит. На цирлах теперь вкруг него ходит. Так что смотрите, с Николкой поласковее быть надобно.
Оставшуюся часть дня у Николки заняло хождение по имению, ознакомление с хозяйственными книгами. К вечеру он уже кое-как общался с Карлом Францевичем на немецком языке, отчего последний пришел в восторг, потому что с остальными работниками он говорил только на ломаном русском языке, и, несмотря на то что он уже пятнадцать лет жил здесь, иногда его не понимали, чем приводили обычно спокойного саксонца в ярость.
Вечером уставший донельзя парень добрел до людской, где все уже собирались спать. Заждавшаяся бабка положила ему в миску каши, и он, обжигаясь, ел ее под жалостливым бабушкиным взглядом.
– Замотал тебя вконец Карла нерусская, – причитала она, – что же барин из тебя сделать хочет. Вон ужо и меня народ сторониться стал, думают, с чего это барин так высоко тебя вознес, может, наушничаешь ты ему.
Николка молча доел кашу и сказал:
– Собирайся, бабушка, нам с тобой Карл Францевич отдельный апартамент выделил. Теперь там будем жить.
Бабка ахнула и всплеснула руками.
– Господи боже ж ты мой, что на свете деется, не думала никогда, что до такого доживу, в какой-то партамен отправляют! Николка, а в этой партаменте хоть крыша есть?