Художница Дома культуры, она же руководитель кружка «Палитра», пожаловалась мне, что истратила почти всю бумагу на оформление зала.

Я уточнил, какая ей нужна для этой цели бумага, зашёл в отдел снабжения шахты, где на мой запрос только уточнили, куда доставить.

Электрик Дома культуры с помощью ребят-активистов создал праздничное освещение. В иллюминацию входили десятки метров гирлянд – самодельных, конечно. Лампочки ребята ухитрились окрасить в разные цвета. Был организован роскошный буфет-бар. Отсутствие крепких напитков и пива компенсировалось наличием большого ассортимента вин – сухих, креплёных, игристых и шампанских.

В канун вечера, проходя мимо уборщиц, я услышал:

– Ох, и трудненько придётся нам завтра – вывозить и убирать после сегодняшнего гулянья!

В военных мемуарах я часто читал о том, как после хорошо разработанного плана, после тщательной подготовки была успешно проведена операция.

Примерно так можно было бы сказать о проведении «Осеннего бала– маскарада», особенно если учесть, что это происходило вдалеке не только от столицы, но даже от более-менее крупных городов, то есть в глубочайшей провинции. Отбросив пошлую скромность, но и не раздувая щёки от гордости, признаюсь, что подобных праздников я больше в жизни никогда и нигде не видел.

Итак. Плотную темноту раннего ноябрьского вечера «ожиданно» взорвал ярким электрическим светом Дом культуры. Грянула музыка. Это были не старорежимные гимны и марши, это была «многодецибельная», с бешеным ритмом, который обеспечивала ударная установка, западная музыка. Кто находился в зоне её восприятия, начинал энергичнее двигаться, весело улыбаться, глядя на Дом культуры: «Во дают!».

Внутренности Дома культуры стали быстро заполняться жаждущими чего– то чудесного, необычного. В вестибюле я увидел небольшую толпу людей уважительного возраста. Я подошёл к ним:

– А вы почему не раздеваетесь, не проходите?

Они немного приниженно заговорили в ответ:

– Да мы так, зашли просто – посмотреть на молодёжь. Да мы сейчас уйдём.

На них уже набросились активисты, работавшие в раздевалке, и затормошили, снимая с них шубы, пальто, шапки. Те, ошеломлённые такой атакой, не сопротивлялись. Тут я про себя улыбнулся над их хитростью: «да так, мимо проходили, случайно зашли», так как под верхней одеждой чисто случайно обнаружились нарядные платья, парадные костюмы, а запах нафталина не позволял в этом усомниться!

Когда художница на афише прибавила к «Осеннему балу» слово «маскарад», я снисходительно подумал: а пусть так, для красного словца! И в который раз ошибся!

Трое моих самых активных ребят явились в гусарских мундирах – и где только достали ментики? Ребята, правда, были достаточно габаритные и больше подходили на роль конногвардейцев. А так как они на балу обеспечивали порядок, их физическая мощь являлась весомым аргументом для этой роли. Что, если какой-нибудь малый, не надеясь на буфет, употребит принесённое с собой и начнёт грозно проявлять свою неадекватность к окружающим? Вот тогда-то перед ним и вырастала фигура гусара. Он с холодной вежливостью обращался к нарушителю порядка: «Вы, сударь, своим криком мешаете мне слушать тишину!». Тот собирался ответить, ловя ускользающую мысль, даже оглядывался, ища поддержки, а то и сочувствия у окружающих, но его взгляд снова упирался в других гусар. Убедившись, что это у него не в глазах троится, а грозная реальность, утихомиривался. Когда его провожали до выхода, где предлагали одеться, и объявляли, что ему отказано в дальнейшем пребывании в этом заведении, он чистосердечно раскаивался и обещал вести себя культурно.

Сработал и розыгрыш призов на «лучшее исполнение».

После объявления конкурса после небольшой заминки выходил желающий исполнить танец. Он заказывал музыку, делал несколько танцевальных па, потом заявлял, что одному ему танцевать скучно, и, ходя по кругу, стал выбирать себе партнёршу. Наконец одна из них соглашалась. И они выдавали такой рок-н-ролл, что у пассивных зрителей сердце замирало, а ноги сами начинали ходить ходуном. То же самое происходило и с песнями. Выходит симпатичная девушка, заказывает себе аккомпанемент какой-нибудь модной песенки. Вскоре к ней присоединяется ещё девушка, а то и две. Так это ловко задуманное и срабатывало – вскоре уже не было отбоя от желающих танцевать или спеть.

Пользуясь паузой, кружковцы переоделись в соответствующие костюмы, что вызвало почти экстаз среди публики. И что самое интересное – в ход пошла «Во поле берёзонька стояла», да ещё как! Получился грандиозный массовый хоровод.

В это время в кинозале шёл фестиваль короткометражных фильмов с небольшими перерывами, которые делались, чтобы зритель немного отдышался, посетил буфет и снова был готов хохотать. Залы поменьше тоже не пустовали. Там под интерес (не дети же!) с хрустом катали шары на бильярде, стучали костяшки домино и самые тихие шахматисты и шашисты вдруг взрывались, когда делали плохой ход. Все ставки почти тотчас же относились в буфет. Выигравший приглашал проигравшего: «Идём, я угощаю». На что проигравший раздражался: «Ага, добрый какой! За мои же деньги меня угощать будешь!».

Буфетчице в её очень хлопотливой работе также помогала группа активистов. Особенно восхищала посетителей буфета-бара оригинальная пара. Одетая чуть ли не под графиню девушка в белых перчатках до локтей наливала чай из огромного самовара и красиво укладывала на тарелочки всевозможные сладости. Женщины ревниво не допускали к ней своих спутников и сами делали заказы. А те шли к стойке, где работал бармен, одетый под старорежимного жуликоватого ярославца-полового. Он так ловко работал с бутылками, стаканами, рюмками – ну чистый профессионал! А он и был им, так как работал в местном ресторане.