–Ну, вот и ладно. За хозяина остаёшься, отец. За хозяйством тут без меня присмотри, оно-то уже большое стало с вашей то отбитой у врага скотинкой.

Я же через пару дней буду.

И, взяв нужное направление, уже через минут двадцать он скрылся из вида.

А впереди у него было скорбное, но такое нужное дело. Нужно предать земле всех убиенных и умученных родственников деда с внучкой.

Шёл быстро. Рана в боку от стрелы была пустяшной, а хорошо обработанная и ухоженная она быстро передвигаться не мешала. И уже к самому вечеру Андрей был на месте. От некогда крепкого подворья остались на месте одни только головёшки с золой. Всё вокруг было в саже и пепле.

А в одном месте, вповалку, лежали все её прежние хозяева и взрослые, и малыши.

Сотнику довелось, конечно, за свою ратную службу насмотреться на многие подобные картины. И всё равно всегда было трудно свыкнуться с тем, что вот так походя, можно лишить жизни ни в чём не повинных людей, и стариков, и даже малых деток. Для его же части сознания из будущего, это и вовсе было просто дико и запредельно жутко! Это же какими волками нужно было быть!

И Андрей скрипнул зубами: «Давить вас всех буду, гады, не место таким на земле!»

Над могилой пришлось потрудиться. Верхний слой грунта уже подмёрз, и его пришлось выдалбливать. Ну а дальше уже было проще.

Снеся и уложив всех, Андрей вдруг расслышал какой-то непонятный звук. Раздавался он со стороны небольшого нетронутого огнём стожка сена, что стоял неподалеку, и походил он чем-то на слабое поскуливание щенка.

Ну точно, щенок какой-нибудь забился в стожок и уцелел при разбое. Нужно бы его отогреть, да и своим бедолагам найдёныша снести. Пусть порадуются немного…

Подойдя к стогу, Андрей уже хотел позвать собачку, когда вдруг совершенно чётко расслышал тихий стон. И явно, что стон тот был человеческий. Он начал лихорадочно разгребать сено и вдруг наткнулся на маленькую голую пяточку. Вот показались, ножки, спинка и головка малыша. Ребёнок лежал в позе эмбриона с закрытыми глазами. Был сильно замёрзшим и голодным. Но самое главное, он был живым! И нужно было приложить все усилия, чтобы сохранить этот еле еле теплящийся огонёк жизни в таком маленьком и щуплом тельце!

Три дня не решался отойти от росчищи Андрей. Отогревал мальца у костра, закутав его в свой полушубок. Кормил сквозь марлю бинта растёртой в кашицу лепёшкой и мясом. Отпаивал горячим бульоном. И только тогда, когда Ваня, как он сам в полусне назвался, смог самостоятельно встать на ножки и попросил пить, Сотник смог отправиться в обратный путь.

Он отдал дань памяти умершим, достойно их похоронив и поставив на могиле крест. Но самое главное, тут он нашёл и сохранил жизнь.

И теперь их путь шёл к дому, где его ждала новая, но уже ставшая дорогой сердцу, семья.

Всё не зря в его жизни, всё было не зря!

А на усадьбе Сотника маялся от беспокойства Кузьмич. Давно уже были переделаны все дела, обихожена и накормлена скотина, вычищены все стойла, и переделаны сотни прочих дел. Но хозяина, всё как не было, так и нет. С ним, явно что-то случилось, ведь шли уже пятые сутки, как пора ему было быть дома. И не будь с ним внучки, то давно бы не выдержал сам и пошёл бы он к нему на выручку в сторону своей родной росчищи.

Но наказ Сотника был крепкий–ждать! И вот! Когда совсем уже стемнело, взлаял вдруг весело Черныш, да хлопнула в сенях дверь.

Кузьмич сполз с печи на пол, и как встал, так и застыл, словно вкопанным столбом. В избу заходил усталый, вымотавшийся в пути, но такой счастливый лицом, Сотник. И был он не один.

На своих руках он держал что-то закутанное и шевелящееся.