Я же на месте остался. Сивку своего осматриваю, кровь ему с боков обтираю. Не чаял ведь уже сам уцелеть, и за коня страшно. Как родной он мне, из такой сечи вынес, вот и высматриваю, нет ли ран у него. Ну да обошлось как то, кровь чужая на нём, и не одной раны своей не было.

И тут слышу за спиной голос с коверканьем таким, не русский:

–Здоров будь, вестовой!

Оборачиваюсь резко, а ну как половец какой недобитый подобрался. А это стоит серьёзный берендеевский начальник. Позади–пяток его воинов, и о правую руку стоит мой давешний берендейка, тот, с кем мы так драться недавно хотели. А старший берендеич мне и молвит:

–Как зовут тебя, удалец, из каких сам будешь?

Ну, я ему отвечаю с достоинством:

–Зовут меня Андрейка, сын я десятника Хват Ивановича, что при князе Рюрике состоит. Сам же вестовой, из детских, князя Мстислава Мстиславовича Удатного.

–Хорошего воина твой отец воспитал. Да продляться славой годы его, знакомы мы с ним. Ты же мне, Андрейка, сегодня сына в бою спас, за то великая благодарность тебе самому, и батюшке твоему от меня, Шарифулы из рода Хайдара, сотника личной ханской стражи. Прими мой скромный дар.

И снимает с себя великолепный кинжал.

Я о таком даже и мечтать то, никогда не смел. Ножны в серебре, с золотым червлением, все в узорах и записях обережных. Я его в руки взял и замер, не знаю, что и сказать. Всё смешалось как то.

Берендей на меня посмотрел, усмехнулся:

–Вижу, понравился дар. Этот кинжал великими мастерами из Дамаска сделан, владей им на славу, молодой воин. А это сын мой младший, Азат из рода Хайдара, он тебе сам свою благодарность выразит. Ну а мы пойдём дальше, и не будем мешать разговору мужчин. Легко так поклонился и ушёл со своей свитой.

Стоим мы напротив друг друга с берендеичем и друг на друга смотрим. Тут он улыбается так широко и весело, шагнул ко мне да руку протягивает:

–Спасибо тебе, рус Андрей. Спас ты меня от смерти позороной, чуть было во взятой уже веже шакалы не утыкали копьями, если б не ты…Должник теперь я твой, а коли позволишь, так и брат по духу, ты мне своей отвагой и дерзостью близок и люб.

Ну, вот что-то примерно такое и сказал, правда, сильно слова коверкая, но всё же понял я всё.

Пожал я его руку, ну и тут мы обнялись. Так у меня стало ещё на одного брата больше. Тот обет братства мы с ним позже закрепили, и до сих пор столько лет прошло, а за честь его держим.»

–Ну, ты дядьку Сафара хорошо помнить должен, не раз он в гостях у нас бывал.

«Потом были у нас быстрые сборы. Нужно было уходить от неминуемой погони разозлённой орды. Часть войска след путали, большая же часть гнала к себе вьюки с захваченным добром и вязанных пленных на конях да сами половецкие табуны. Добыча у нас была огромная! Одних только коней больше десяти тысяч взяли. И что самое главное, от рабства копчёных больше четырёх сотен рабов из русских высвободили.

Помогла нам тогда и непогода и доблесть заслона, погоню придержавшего, а только через два дня мы уже за Рось смогли выйти. Ну а там уже наша земля, с засеками и сторожевыми заставами пошла. Так что не смогли половцы нас взять. Со славой и добычей великой мы вернулись домой.

Детским большой добычи не полагается. Ну да за свой труд ратный, я был, однако, отмечен изрядно. Получил коня воинского с полной сбруей да амуницией, саблю, лук отменный степной, с саадаками и вот этот наш медный десятский котёл.