— Ну давай потрещим, Дима. Что ты хотел для себя подуточнить?

— Я тебе на свою жизнь гнать не буду, все у меня ровно вроде как выходило. Авторитетом у братвы пользовался, не на последнем месте был. В нашем деле нет профессии пиз@тый парень, поэтому приходилось и больно людям делать. Как бы мне это не нравится, не конченный же я садист, но без таких акций, барыги не хотят думать. Да, без лабуды, мне нравится жить по богатому, я хочу трахать лучших бл@дей, кататься на красивых тачках. Мне впадлу возвращаться в то говно, из которого я выполз. Понятно, что ты не остановишься, пока всех не подомнешь под себя, но только сможешь ли кусок проглотить, который откусил? Кто остался на плаву, одни Купреевские. Ну они поменьше даже нашей бригады будут. Ушатаем их, это вопрос времени. Тут вопрос в другом, как ты деньги распределять будешь? Понятно, что денежные потоки увеличатся, но как ты всю братву кормить и обувать будешь?

— К тебе тогда вопрос? С какого перепуга, за меня подписался. Дал бы Комисарову додавить и все. Ты не при делах, меня с шахматной доски убираете, Армян как бы старший остается и делите город между собой.

Большой налил себе полный стакан и выпил как воду. Глубоко вздохнув, Дима закусил воздухом. Я так водку пил, только когда звезды замачивал. Этот момент ни один офицер никогда не забудет. По случаю получения очередного звания, каждый сотрудник должен проставиться. Есть такое поверие, что если неправильно провести ритуал, то следующее звание будешь очень долго ждать. После выхода приказа, о присвоении мне старлея, я пригласил всех офицеров моего подразделения на природу. Было у нас одно место, где мы праздновали все праздники. Почти в самом центре города, недалеко от РОВД, но скрытое от гражданских зарослями кустарника. Называли мы его «Белыми камнями», там что-то пытались построить, но из-за отсутствия финансирования, остался стоять только остов белого цвета. Там обычно выпивали все сотрудники и место было подготовленное. Стол и пару лавок были изготовлены местными алкоголиками, под руководством участкового. Стол мы накрыли быстро, и все офицеры во главе с начальником присели на лавки. Мне налили полный стакан водки, по самый край и бросили в него звездочки. Как только звезды коснулись дна, я поднялся и обвел глазами моих товарищей. Я знал, что от меня ждут доклада о повышении в звании. Казалось, что это не трудно сделать, но поднести полный стакан ко рту, не разлив ни одной капли не так-то просто. По традиции, запрещено вытягивать губы, хотя это хочется сделать подсознательно. Проще же отхлебнуть чуток, чтобы ни одна капля не упала. Медленно поднеся стакан ко рту, я коснулся его губами. Стараясь быстро выпить, я закрыл глаза, но чувствовал, как дно стакана поднимается все выше и выше. Легкий укол в губу, дал понять, что можно взять звездочки. Подождав секунду, пока огненная вода полностью провалится. Аккуратно губами словив звездочки, я их опустил себе на погоны. Надо положить одну звезду на правый погон, а другую на левый, причем сделать это нужно, так чтобы они не упали с погон. Не дай Бог упадут — ритуал повторяется заново. А губами положить дело не совсем простое. Хорошо, что было лето и я был в рубашке с погонами, а не в кителе. Только после того, как звезды легли аккуратно на мои погоны, я доложил всем присутствующим: — «Товарищи офицеры, старший лейтенант Егоров — представляется по случаю присвоения мне очередного воинского звания старший лейтенант».

— Нашему полку прибыло — сказал начальник отдела, после чего я официально стал старшим лейтенантом. Застолье продолжилось, передо мной стояла налитая рюмка водки, но никто из товарищей не настаивал, чтобы я дальше пил. Традиция была соблюдена и новоиспеченный старлей не опростоволосился. На меня нахлынули воспоминания и только голос Рузляева вывел из ностальгии.

— Хочется посмотреть, что ты сможешь сделать. Если получится у тебя, сделать так, чтобы овцы были целы, а волки сыты, то почему с таким бригадиром не пошуровать. Смотрю, я на пацанов, и кумекаю, ту ли мы дорогу выбрали. У меня отец бухал, как последний мудак, мать старалась одеть, обуть. А что за зарплату уборщицы она могла сделать? Ты же в курсе, как дети в школе относились к таким как я? Вот и мочил я их по полной, дальше милиция, инспектор по делам несовершеннолетних. И пошло поехало, так что с тобой встретились.

— Дима, раз такой расклад, то у меня к тебе вопрос будет, я понимаю, что ты уже кровью заляпался. Из молодежи не хочу никого привлекать, так что поможешь мне разрулить ситуацию. Придется пострелять.

Выйдя на поляну, где веселилась братва, я подумал — а жизнь продолжается. Если бы я сейчас копыта откинул, то для всех, кто сейчас гуляет, по сути ничего бы не изменилось. Всех же все устраивает, только я один, как недалекий парюсь.

Надо найти водителей и заканчивать цирк со всеми, мудаками, которые в сарае лежат и в доме охраняются. Рефлексировать в следующей жизни буду.

— Малой, найди мне пацанов, которые за руль могут сесть и подгоните четыре машины к сараю, где мудаки содержатся. Позови Саню-афганца.

— Так я могу сесть за руль, Леший. Я еще не бухнул.

Малой пошел искать братву, а я сел за стол перекусить. Водка, которую выпил, вообще не подействовала на организм. Чувствовал я себя трезвым, как стеклышко.

— Леня, че хотел. — подошел Саня-афганец.

— Саня, возьми бойцов и вези из дома Напарника и Бурлака на гидростанцию. Посмотрите, если в доме есть лопаты, возьмите с собой. Захвати два автомата и два ствола, что мы у наркотов изъяли. Где возле станции, можно затихариться и не привлекать внимание?

— Я сейчас Роману объясню куда ехать, он покажет. Тогда через час встречаемся. — афганец развернулся и направился к брату.

К сараю неспеша подъехали две «шестерки», «девятка» и «Нива».

— Пацаны, грузите этих ушлепков в шестые модели по 2 человека. Проверьте в обязательном порядке веревки и кляпы, чтобы развязаться не могли и кричать. Не хватало нам на хвост ментов цеплянуть. Большой, присмотри за погрузкой.

Из сарая, всю дружную компанию из киллеров и Комисарова, вытянули как мешки с картошкой. Ни у кого не было к ним жалости. Наркоманы попытались сопротивляться, но были мгновенно наказаны Рузляевым. Дима бил один раз, но по силе это было сравнимо с ударом наковальным молотом. Бам и дальше раздавался глухой стон. Кляп мешал мужикам кричать от боли. Не хотел бы я попасть под эти колотушки. Кулаки у Большого были размером с пивную кружку и силы дурной немерено. Дима одной рукой поднимал тела киллеров и бросал их в багажник «шестерки» как мусор. Он прекрасно понимал, что причиняет уродам в человеческом обличии боль, но ни один мускул не дрогнул у него на лице.

— Леший, мы готовы ехать — сказал Рома Юхненко. — Надо «шестерки» с отбросами в центре поставить, чуть что первая машина от ментов прикроет. Дима Большой сел впереди на пассажирское место девятки, отодвинув сиденье до упора, чтобы вместить свои два метра роста. Рома сел за руль, а я примостился сзади него. Включив радио, водитель выехал из лагеря. Остальные машины, не отставая от «девятки» выворачивали на трассу.

Я никогда не видел в прошлой жизни плотин и Жигулевская ГЭС поразила меня. По своему масштабу она напоминала Крымский мост. Волга в этом месте по ширине была примерно 3–4 км, и гидростанция соединяла два берега, и по этому мосту ездили машины. Высота платины была больше 50 метров, это почти 18 этажный небоскреб. Шум воды, который водопадом падал вниз, заглушал звуки. Тут из автомата стреляй, никто не услышит. Как такое могли построить наши предки? Для меня это было открытие, как и строительство пирамид в Египте.