— Мы не причиним вам вреда, господин Андерсен, если вы будете откровенны. Вы побывали на «Саломее»?

От страха я икнул, и они посчитали это знаком согласия.

— Вы нашли в каюте капитана ящик, который позже забрала у вас криминальная полиция? Какая именно?

— Полиция города Висбю.

— Подумайте лучше, — посоветовал он, и я сжал в ком нервы:

— Старший был явно из Стокгольма. Подручные звали его господин Бергман, а подручных я видел раньше на Готланде.

— Прекрасно. Вы ничего не забыли сказать? Или отдать нам?

Я посчитал за лучшее для себя быстрее расстаться с тем понравившимся мне пергаментом, удивительно красочным и манящим к себе. От него исходила какая-то тайна, она заставляла меня часами любоваться манускриптом с загадочными фигурками. Я молча достал пергамент и отдал пришельцам. Они тотчас сгрудились над ним, кто-то достал фотографию и сличил с пергаментом, говоря при этом на варварском языке. Такими грубыми могли быть только русские. Ни слова благодарности! Более того, старший сказал:

— Больше ничего не скрываете? Ответьте честно!

— Нет, — сказал я твердо, и гости сразу покинули маяк.

Несколько дней с тоской и страхом ждал я продолжения событий, но ничего больше не случилось. Воцарился мир. В скорости созрел шпинат, распушился дружно сельдерей, радуя меня тихим счастьем».

— Дальше лирика, — пояснила Дарья. — Каково?

— Шуба у тебя есть, — обнял жену Иван, поддался ее настроению, и до утра оба не смыкали глаз.

— Ты уже не хочешь разводиться со мной? — напомнила она.

— От добра добра не ищут, — лаконично ответил Иван.

Утром они покидали Готланд. Рейсовый пароходик доставил их в Стокгольм, откуда Иван звонил во Францию, как велел Бехтеренко, эзоповым языком сообщил о результатах.

— Прекрасно! — ответил голос на том конце провода. — Радует, что контракт подписан. Дождитесь в Швеции нашего референта и вылетайте в Бельгию.

— Шубу у тебя не отняли! — щелкнул жену по носу Иван.

— А зачем теперь в Бельгию? — спросила она, не понимая.

— Прозрачные границы. Бенилюкс, — пояснил Иван. — Европа.