- Видишь, - спросил Троекуров. – Негусто, так? И это все единственные запасы. Тут пороха всего с десяток пудов. Все ведь думали, что мы будем воевать с дикарями в оленьих шкурах. Мне в Тобольске всего две пушки выдали, сказали, для дикарей хватит. А люди?

Троекуров вышел с избы, развел руками, будто пытаясь обнять крепость с бродящими по ней свиньями, несколькими стрельцами и попом на завалинке.

- У меня полста людей. У Гришки и того меньше. Ближайший отряд – в Обдорской заимке, да и там служивых кот наплакал. Можно послать гонца на Туруханское зимовье, но это еще десять человек. И всё. – Троекуров посмотрел на дьяка, глаза его слезились. – И что мы будем делать, если сюда нагрянет флотилия немцев с тремя сотнями головорезов?

- Это не совсем немцы, - тихо сказал Макарин.

- Что?

- В письме сказано о Соединенных Провинциях, то есть Голландии. Это не совсем немцы.

- Да какая разница! Немцы, фрязи. Что делать-то будем? Вот ты же через Тобольск добирался, мог бы взять там хотя бы сотню стрельцов ради такого дела.

- Не мог. Я не знал о содержании грамоты. Да и не дал бы мне никто никаких стрельцов. Там воевода Салтыков аккурат за год до того еле от татарвы отбился.

Троекуров молчал. Макарин рассматривал крепостные стены. При дневном свете было видно, что качество укладки оставляет желать лучшего. Бревна часто попадались с трещинами, между ними виднелись просветы. По уму, следовало бы их засыпать утрамбованной землей, но видимо в Мангазее с землей было туговато.

- И земля тут мерзлая, - понял его взгляд воевода. – Толком даже ров не выкопаешь и вал не насыплешь. Пойдем дальше, раз уж вышли. Покажу свои владения.

Они прошли до ворот, но не стали выходить на посад, а повернули в сторону реки, по узкой тропке вдоль стены, мимо бесконечного ряда государевых складов.

- А тут что?

- Запасы. Зерно, соленья, овощи. Тут же не растет ничего. Все привозим караванами. Ежели караванов вдруг не станет, придется на одном мясе сидеть, да и его воровать у самоедов.

Дойдя до угловой башни, Троекуров лихо для человека его комплекции вскарабкался наверх.

Они стояли над городом. Отсюда, с башни, была видна вся Мангазея, сотни домов, десятки мастерских. Амбаров, складов, лавок. Широкие мощенные досками улицы, колокольни церквей, шум торговой толпы на пристани. Речная гладь сверкала на утреннем солнце и покачивались на волнах бесчисленные корабли.

- Всё это стоит огромных денег, – тихо сказал Троекуров. – Это центр всей здешней земли, на сотни верст в округе. Можешь скакать месяцами в любую сторону, но не увидишь ни одного города. Тот, кто владеет им, владеет всем здешним богатством. Вон там, - он махнул рукой на восход, в сторону низко висящего над горизонтом солнца, - бесконечные леса, полные пушнины. Любой приезжий промысловик может разбогатеть за одну зиму, вернуться домой и денег ему до скончания века хватит, а то и внукам останется. То, что здесь валяется под ногами, во внутренних землях идет на вес золота. А в других странах и того дороже.

Макарин смотрел окрест. Утренняя дымка скрывала лес, но его темень угадывалась сквозь нее, будто надвигающаяся беда. Там, где кончался шумный город начиналось мрачное безмолвие, которое окружало город будто бесчисленное вражеское войско. В какой-то момент туман поредел, и сквозь него Макарин увидел далеко-далеко, на грани восприятия, тусклую равнину, испещренную бурыми пятнами, будто озерами запекшейся крови. Его передернуло, и он посмотрел в другую сторону, за реку. И увидел редкие брызги корявых зарослей, а за ними бескрайнюю холмистую пустошь, укрытую серо-зеленым моховым одеялом. Только иногда, если приглядываться, среди пустоты сверкали мелкие искры озер.

За рекой была еще ночь, но где-то там, далеко на закате, в четырех месяцах пути, были другие города, была зелень садов, теплые реки и голубое небо. А здесь была только она, Мангазея. Крохотный кусочек людского мира посреди темного океана, населенного дикарями и воющими по ночам чудовищами.

Только сейчас до Макарина дошло, что воевода продолжает что-то говорить.

- …и вот я не понимаю! Как? Скажи, как мне все это защитить от трех сотен поганой немчуры? Собственными средствами!