Дом, указанный в адресе, находился в рабочем квартале, и все тут выглядело по-другому, чем в центре. На подоконниках проветривались одежда, подушки, одеяла. Пахло стиркой, кухонным чадом.

Дверь открыл мужчина в рабочей блузе:

— Модрачек? Это я, пани!

Он с любопытством смотрел на молодую женщину, несомненно, иностранку, одетую явно не по сезону.

— Как же так? — растерянно произнесла она. — А другого Модрачека здесь нет?

— К сожалению, пани, здесь имеется только один Модрачек!

— Но от какого же Модрачека приходила почта в Уфу? — вырвалось у нее. — И с этим обратным адресом?

— В Уфу? Минуточку, пани! Не иначе, как вы жена герра Ритмейера. Он посылал через меня бандероли в Уфу!

Надежда Константиновна сразу оживилась: «Стало быть, Модрачек — это «верный адрес» Владимира Ильича, а сам он — герр Ритмейер».

— Могу я увидеть его?

— До последнего времени, насколько я понимаю, пани, герр Ритмейер квартировал в Мюнхене, — ответил Модрачек. — Оттуда он и направлял мне почту для пересылки вам. Но там ли он сейчас — этого я сказать не могу… Адрес его у меня есть… Да вы зайдите, пани, отдохните, на вас же просто лица нет. Шутка ли — приехать сюда прямо из Уфы!

Надежда Константиновна с благодарностью приняла гостеприимное предложение, но что это был за отдых?

«Не дал мне знать, что находится в Мюнхене, — неотступно думала она. — Не сообщил ни слова. Непостижимо!»

А потом снова шумный вокзал, возня с вещами, переполненный вагон и ни минуты сна. Но теперь у Надежды Константиновны был уже некоторый опыт. Тотчас же по приезде в столицу Баварии она сдала вещи в багаж и поехала к герру Ритмейеру налегке.

Огромный серый домина. Пивная. Фотография. Аптека. С улицы входа нет. А дворов оказалось несколько, и в каждом из них — множество подъездов.

Пришлось облазать десятки узеньких черных лестниц — от подвалов до чердаков, потому что номера квартир шли вразбивку. Но искомой квартиры № 1 обнаружить не удалось. Похоже было, что ее вовсе не существует.

К счастью, немецкий был неплохо знаком Надежде Константиновне. Учила его в гимназии, потом практиковалась с Владимиром Ильичем в Шушенской ссылке, а он знал этот язык превосходно.

И теперь, преодолев свою всегдашнюю застенчивость, она стала спрашивать у каждого встречного, как найти таинственный первый номер. Наконец кто-то ей объяснил, что в этом доме квартирой № 1 считается пивная.

Пивная? Час от часу не легче! Какое отношение имеет к подобному заведению герр Ритмейер?

На стеклянной двери пивной был нарисован толстенный немец с поднятой кружкой. Сама пивная была без затей, с простыми столами и табуретками. У стойки, в окружении бочонков и насосов, стоял хозяин, удивительно похожий на толстяка, нарисованного на дверях.