– Да как же ты их спустишь? – усмехнулся Мстислав. – Подобру-поздорову спрыгнуть попросишь?

– В детинце закроемся. – Я пожал плечами. – На коне на стену особо не полезешь.

– Ты чего такое удумал, боярин? – встрял Ратибор. – А девок с детьми малыми куда денешь? Разве ж такое многолюдство в детинец уместится? А ежели и так – все едино беде быть! Устоит детинец, да Вышеград булгары не пощадят – весь разберут, до последней избушки. А что не утащат – сожгут! Как зиму зимовать будем?

– И то верно. – Мстислав задумчиво потеребил бороду. – Выходит, надобно в поле биться, как отцы наши бились. Все костьми ляжем – да город отстоим, ежели Перун защитит…

– Нельзя в поле! – повторил я. – На стены одна надежда. Иначе булгар наземь не спешить!

– Так разве…

– Значит, нужно вокруг всего города крепость поставить! – Я хлопнул себя по ноге. – Тогда выстоим, да булгар проклятых прогоним!

– Чудные ты слова говоришь, ярл! – Мстислав склонил голову набок. – Сроку у нас – день. Как же ты вокруг целого Вышеграда стену построишь?

– Вокруг целого, может, и не поставлю, – отозвался я. – Да только послушай, что я скажу, княже…

Глава 28

— Что ты задумал, ярл?

Мстислав смотрел на меня с лошади… И с недоверием. Большая часть из того, что происходило, делалась с его дозволения — но даже он так еще и не догадался, зачем я велел собрать в Вышеграде все колокольчики, бронзовую, оловянную и медную посуду, ненужные железки… в общем, все, что было сделано из металла и при этом умещалось на ладони.

— Увидишь, княже. – Я потуже затянул узелки на принесенных Златой неведомо откуда ложках и опробовал веревку – крепко ли держится? – Будем булгар с коней наземь спускать.

— Так же, как Саврошку из детинца выгонял? — улыбнулся Мстислав. – Хорошо ты мне тогда сослужил, спору нет.

– На этот раз сложнее. – Я покачал головой. – Лютой сече завтра быть. Хоть на конях, хоть пешими – а булгар против твоей дружины впятеро.

– Знаю! — Мстислав недовольно нахмурился. – А ты тут мне еще гридей работой портишь. Будто сам не ведаешь, что перед боем отдохнуть надобно, а не спину гнуть… Да послушаюсь – у тебя, ярл, голова светлая. С Саврошкой управился -- глядишь, и хана булгарского прогонишь.

– Прогоню, княже, – ответил я. – А нет – так висеть нашим головам на пиках рядом. Тогда и поругаешься вдоволь.

– Тогда уж ни к чему будет. – Мстислав тронул поводья коня. – Мертвые сраму не имеют. Ежели придется – все тут и поляжем, а Вышеград погани не отдадим… Бывай, ярл. Вижу, работы у тебя еще невпроворот.

Это точно. Уже чуть ли не сутки Вышеград напоминал огромный муравейник. Мы с Ратибором согнали и из города, и из близлежащих сел и деревенек всех, кто мог таскать хотя бы несколько сухих палок. В избах остались только старики и совсем малые дети – но и те то и дело порывались помочь. К полудню даже здоровенные гриди валились с ног от усталости – но зато вокруг Вышеграда выросла стена.

Только с одной стороны – той, где протекала Вишинева и возвышался над водой мост. Хлипенькая, низенькая – местами в половину моего роста – больше похожая на беспорядочно натыканные в землю кое-как заостренные колья и уродливые кривые насыпи – но все-таки стена. Часто… нет, скорее редкокол проходил вдоль речки, окружая избы и будто обнимая Вышеград длинными костлявыми ручищами, забирался вверх, к детинцу – и там упирался в уже настоящие, крепкие стены. Купеческие и боярские дома на северной стороне остались без защиты – но туда булгары не пройдут… А если пройдут, ни я, ни князь, ни его дружина этого уже не увидим.