Комендант, понимая, что я не шучу, не заставил себя долго ждать. Высокий, красивый, здоровенный эльфар. Богатырь. Он хмуро посмотрел на меня.
– Тан, я сожалею, что так вышло. Виновные в том, что меня не разбудили, будут наказаны. Я приношу извинения за своих подчиненных.
– Вы, лер, оскверняете мои уши ложью. Вы знали, что у ворот послы. Но решили нанести мне, вангорскому графу, и великому хану орков оскорбление. Это можно смыть лишь кровью. Ваши извинения не искренны и не принимаются.
Комендант постоял в задумчивости и, приняв решение, зло оскалился.
– Да, человеческая собака, я не хотел тебя пускать в наши земли. Я не хотел, чтобы ты своим зловонным дыханием портил наш воздух. Ты доволен?
Я кивнул:
– Доволен. Вы будете только сотрясать воздух или еще что-либо предпримете?
– Я вызываю тебя на поединок. Вот что я сделаю! – заорал он.
– Очень хорошо, – согласился я. – Я выбираю мечи.
Мы вышли на середину площадки. Эльфару протянули огромный двуручный меч. Это был не меч, а скорее плоский лом. Один раз им попал – и противнику конец.
Он держал его играючи, словно тростинку, и был уверен в своей победе. Он смеялся мне в лицо. Я подошел и нанес удар мечом сверху вниз. Комендант подставил свой «лом», думая легко отбить этот удар. Но я усилил удар силой Лиана. Мой меч не выдержал и сломался, а его меч ударил хозяина по голове, пробил шлем, разрубил череп и застрял в плече. Все произошло очень быстро. Эльфар еще стоял, не зная, что мертв, а я вернулся на свой стульчик.
Он упал, когда я шел. А когда сел, воздух вновь огласили радостные крики воинов Грыза.
Я подозвал сопровождающих коменданта.
– Я удовлетворен наказанием виновных. Открывайте ворота, и мы проследуем дальше. Войско орков уйдет обратно в степь.
Забрав тело коменданта, эльфары ушли. Вскоре открылись ворота. Я махнул оркам, и они повернули лорхов обратно, а мы направились дальше в негостеприимное Снежное княжество – покорять Высокий хребет.
Глава 10
Длинный язык транспортерной ленты неспешно двигал одеревеневшее тело штаб-майора Штифтана к стальным и безразличным ко всему, в том числе и к жизни несчастного пленника, зубьям. Они перемалывали все, что попадалось им под захват, – пластик, тряпки, металлические банки. И он, обездвиженный, мог только смотреть, как приближается его неминуемая смерть.
Пришли спутанные мысли: «Хорошо, что я еду не вперед ногами, иначе я бы испытал дикие муки и боль и был бы жив, пока тело постепенно перемалывалось… А так мгновенная, недолгая боль сминаемой головы – и вечное забвение. Хотя… что в этом хорошего для меня?»
С неприятным звуком под зубья попало пластиковое ведро и, попрыгав недолго, не давая себя захватить, сдалось.