– А вот так. Обездвижишь станером и при всех высечешь. Твоя невеста, ты и разбирайся с ней.

– Понял. Могу идти выполнять? – спросил Фома.

– Можешь. Но сначала скажи, с молодым сыном лера Эману-ила проблемы были?

– Нет, не было. Он немного замкнулся, когда узнал о своей матери, но потом быстро пришел в себя.

– Понял, иди.

Фома ушел.

– Не слишком ли жестоко так поступать с девочкой? – с сомнением спросила Ганга.

– Может, и жестоко, – согласился я. – Но есть всего два пути: или она меняется сама, или я ее сделаю ментальной рабыней, чего мне делать очень не хочется. Посмотрим, как справится Фома. Девочка позволила себе высказаться обо мне как о прыще. Гради-ил, что говорят ваши законы по поводу оскорбления главы дома или рода его членом?

– Его изгоняют, милорд. И всякий может отступника преследовать. Он становится вне закона. Обычно по его следам уходит отряд мстителей, чтобы кровью смыть позор. Так было с молодым Радзи-илом и его отцом.

– Вот так-то, Ганга, считай, у нее последнее предупреждение. Представь, что она такое выкинет при снежных эльфарах. Я боюсь даже подумать, что тогда произойдет. Слишком много поставлено на эту поездку, чтобы одна соплячка все испортила. Порка – самое малое, что она заслужила.

Из лагеря раздался визг Сулеймы:

– Фомочка, родной, миленький не надо-о. Ой! Гад! Ой! Я тебе руки оторву, скотина. Ой! Ой! Не надо. Миленький! Ой! Убью… Дай! Ой!.. Встать… Убью! Ой! Я больше не буду-у! Отравлю гада! Ой! Не буду больше-е.

– Не смиряется, как видишь, – повернулся я к Ганге. – Грозит. А она может выполнить свое обещание. Возьмет и отравит.

– Я ей отравлю! – взвилась моя невеста. – Сама еще выпорю.

Фома не ленился, и вскоре Сулейма просто рыдала и просила прощения, но не грозила ему всеми карами.

– Есть еще одна проблема, – потерев щеку, на которой пробивалась черная щетина, произнес я. – Это лер Эману-ил. Он не хочет, чтобы сын женился на девочке Керти. Я обещал сделать ее приемной дочерью, баронессой и дать земли в приданое, но его гордость это не оценила. Он замкнулся, узнав о предательстве жены, и я не знаю, что от него ждать. Как думаешь, Гради-ил, что он может нам преподнести?

– Трудно сказать, милорд. Выбор сына его не обрадовал. Но при этом он должен понимать, что ни одна эльфарка не пойдет за Радзи-ила замуж. Для лера Эману-ила лучший выход, если он вообще не женится. Но парень столько пережил, его сломили и выбили нашу эльфарскую спесь. Отец этого не понимает. Чтобы понять сына, нужно, чтобы он сам побывал в шкуре раба. Я думаю, что помогать вам, милорд, он не будет. Отстранится. Вы, как я понял, не стали мешать выбору его сына, раз решили сделать Керти приемной дочерью. Это его оскорбило. Но и предавать вас он не будет.

– Ну, уже и это хорошо, – кивнул я. – Без его помощи как-нибудь обойдемся. А по поводу рабства и воспитания я подумаю.

Оба на меня косо посмотрели, но промолчали.

– Знаю, – продолжил я, – что в оркских племенах есть рабы снежные эльфы, мужчины и женщины, немного, но десятков восемь наберется. Если я их выкуплю, как думаешь, Гради-ил, присоединятся они к нашему дому или нет?