…ходить осталось недолго, Анна чувствовала это.

И боялась.

За себя.

За ребенка, который то затихал, то вдруг начинал пихаться, будто скорее желая выбраться из живота. За Глеба еще.

За школу.

За весь мир. Как он будет, если вдруг…

…нет, в городке их целителей ныне, пожалуй, больше, нежели в Петергофе. И главное, один на другого поглядывают с недоверием, с опаскою, а вокруг Анны кружат вороньем.

То ей нельзя.

Это неможно. Каждый новый, будто желая поддержать неведомую простому люду традицию, так и норовит еще что-нибудь запретить. И главное, попробуй докажи, что Анна чувствует себя распрекрасно.

И что не столь уж она стара.

И…

…чудо ей было обещано, а кахри она верит куда больше, нежели всем профессорам разом.

– Он олух, – Ольга устроилась у окна, мрачно глядя во двор, где уже собралась толпа, то ли провожающих, то ли встречающих, но главное совершенно посторонних, ненужных в этом тихом месте людей.

Откуда они взялись только?

…с величайшим почтением…

…извольте принять…

…по случаю крестин и грядущего бракосочетания…

– Олух, – согласилась Анна, поднимаясь. Вот спина побаливала, но как-то так, не всерьез. И ходить стало тяжеловато. Анна чувствовала себя на редкость глупо, переваливась с ноги на ногу, право слово, не женщина, но утка.

И живот торчал.

В доме спорили, на кого, Анна знала, что даже пари заключали, пока Глеб не прознал. И разозлился… с чего бы, спрашивается? На ребенке это пари никак не скажется.