Рей Симонов гладил свою длинную седую бороду. Ван Юнь согласно кивал головой. Мойра украдкой взглянула на Лестера; на его лице застыло выражение мальчишки-сорванца. Она вздохнула сквозь зевок. Все эти дебаты напрямую ее не касались, и ее сознание бродило где попало, а мысли все время возвращались к одному: к сообщению, полученному на старый телефон:
Как понять «это небезопасно»? Мойра снова и снова спрашивала себя, кто мог его послать. Кто-нибудь из тех, что сидят сейчас вокруг стола? Она обвела всех взглядом, но никто, вроде бы, ею не интересовался.
– А что, если здесь какая-то систематическая ошибка, искажение? – предположила Туве Йохансен своим голосом, теплым, как вода в зимнем фьорде. – Я заметила, что DEUS вообще как-то странно себя ведет в последнее время…
Под искажением имелось в виду внешнее влияние, человеческий фактор, который совсем недавно
– В каком смысле «странно»? – поинтересовался Лестер.
– Я все думаю, уж не развивается ли в нем личность, как бы это сказать… немного
– Ха-ха! Вот это номер! DEUS превращается в Нормана! – радостно вскричал Игнасио.
Норман, названный так в честь Нормана Бейтса, персонажа из фильма «Психо», был программой искусственного интеллекта, разработанной тремя исследователями из MIT, с явной целью придать ему черты психопата. Чтобы добиться этого, разработчики пичкали его весьма мрачными данными. В результате, когда Нормана подвергли тесту Роршаха[35], он вместо вазы с цветами увидел убитого человека…
– Рисковый – не значит психопат, – поправилась Туве, смерив мадридца взглядом.
– А что это, по-твоему, значит? – спросил Викрам Сингх.
– Это очень тонкое понятие. Его признаки проявляются то здесь, то там… Весьма спорадически… Мне было бы любопытно узнать, что думает об этом Мойра, – коварно прибавила норвежка.
Все взгляды обратились на нее.
19
Рынок на Боурингтон-роуд в Вань-Чай. Оставив за спиной шестиполосную бетонную эстакаду Кэнал-роуд, Чань и Элайджа шли пешком под дождиком, лавируя между магазинчиками, мимо прячущихся под навесами прилавков с фруктами, рыбой, мясом и цветами. Они не обращали внимания на гадалок, на толпу, на отрезанные конские хвосты, качающиеся над прилавками, на огромные куски отливающего красным глянцем мяса, подвешенного на крюках, на бесчисленные мусорные пакеты, рваные картонные коробки и грязные пластиковые ящики, запрудившие улицу.
Полицейские шли молча, не переговариваясь, не делая ни одного лишнего движения. Добрались до крытого рынка. Пятью минутами позже они снова проделали тот же путь, но уже по другой части рынка, по ту сторону улицы. Безрезультатно.
Ронни Мока нигде не было видно…
Тогда они двинулись по Тинь-Лок-лейн, где мимо них, раскачиваясь и чуть их не задев, проехал трамвай, потом по Хеннесси-роуд. Пока набухшее глухой яростью небо ворчало и гремело, они миновали магазин, торговавший сейфами, и оказались наконец на крытом рынке на Локхарт-роуд. На входе в нос ударил резкий запах, и Чань поморщился. Он всегда закупался в супермаркете Международного финансового центра, а тут было так грязно… Все засаленное, вонючее. Но эта мерзкая грязь, казалось, ничуть не раздражала ни Элайджу, ни покупателей. А между тем каждый стол для разделки рыбы, каждый прилавок мясника – это нездоровая, мощенная грязной плиткой ниша. Здесь с потолка свисают шишковатыми гроздьями полиэтиленовые пакеты со всяким хламом; здесь на этажерках рядком стоят ведра, весы и еще какие-то липкие предметы неизвестного назначения. Ненадежное электрооборудование, шланги, подсоединенные к текущим кранам… Продавцы, голые по пояс, орудуют в длинных, до локтя, резиновых перчатках, с сигаретами в зубах, а на деревянных разделочных колодах рядом с окровавленными резаками поблескивают розовые потроха.
Чань это место ненавидел. Оно представляло из себя отвратительный и липкий остаток старого мира, неизлечимую болячку. А он, как и вся молодежь его поколения, мечтал о Гонконге, обращенном в будущее. Издали Чань увидел, что множество разделочных столов обнесены бело-синей лентой службы гигиены. Интересно, чем же соседние столы так отличились, что их не коснулась эта санкция? Они с Элайджей быстро обошли первый этаж, где торговали мясом, рыбой и фруктами, поднялись на эскалаторе на второй, прошли мимо пошивочных ателье, мастерских по изготовлению ключей, сапожных мастерских, электромастерских, скобяных лавок…
Здесь, как и на рынке на Боурингтон-роуд, Ронни Мока тоже не было.