Он говорил это так, будто иностранец — это что-то особенное. Таким тоном сообщают о приезде президента или, как минимум, эстрадной звезды.
— Туристы? — спросила Вынтэнэ.
— Что Вы?! Учёные!
— У вас тут что, наука развита?
— Ну, развита не развита, для ихней науки тут самое место.
— Что же это за ихняя наука? — съязвила Вынтэнэ.
Но швейцар не понял иронии.
— Этнография, — пояснил он. — Ездят по всему округу и московитов изучают. Они-то сами из Литвы, а для литвинов московиты — как для нас каряки.
— Литвины?
— Литвины. Мы ведь, знаете, на границе. Вон, за Ржевом уже и Литва.
3. Литвины
Литвинов было трое — двое мужчин и молодая женщина.
«Как-то мало для экспедиции» — подумала Вынтэнэ.
Были они высокие — на голову выше среднего чукчи. Ну и, конечно же, светловолосые и голубоглазые — прямо как туземцы из детских книжек. Средний анадырец навряд ли отличил бы их от московитов или эрзанцев — о которых, впрочем, тоже ничего не знал.
Вынтэнэ подошла.
— Здравствуйте, — сказала она.
— Здравствуйте, — ответили ей. — Чем можем быть полезны госпоже?
— Вы этнографы?
— Да, мы этнографы, — ответил один из мужчин. — Из Менского университета мы приехали сюда. Нашего пребывания на Чукотке цель — исследовать малых коренных народов культуру и традиции. Например, мы работаем в проекте научном по московитов изучению.
Он говорил по-чукотски с сильным акцентом. Старательно подбирал слова — словно боялся ошибиться.