— Мы не могли знать, что ситуация обострится до такой степени. Мы не знали.

Джулиан не ответил.

Они продолжали двигаться, мысленно фиксируя разрушения, словно это всего лишь очередное дело, очередная работа. Это единственное, что не давало им обоим развалиться на части.

Верхний свет был разбит. Витражные окна тоже, покрывала, закрывавшие их, изрешечены пулевыми отверстиями. Еще больше дыр зияло в гипсокартоне, скамьях, органе и кафедре. Тут и там тихо светились несколько опрокинутых фонарей.

Они уже обследовали все помещения вдоль длинного Г-образного крыла церкви. Они нашли секретаршу, лежащую на столе в луже застывшей крови. Обнаружили костюмерную с брызгами крови, которые рассказывали о жестокой истории, которую они еще не понимали.

Если здесь Квинн и оставила свою мать без сознания, то теперь ее уже не было. Рэй, должно быть, нашел ее и забрал с собой, когда они сбежали.

Пройдя длинное Г-образное крыло и святилище, они быстрым шагом направились в фойе. Они вернутся позже, чтобы описать преступления, совершенные над каждой бедной душой, провести расследование, позаботиться о мертвых и отдать дань уважения, оплакать их.

Жертвам уже никто не мог помочь. Но если в этом аду кто-то еще жив, Ноа и Джулиан его найдут.

Ни мужчины, ни женщины в масках не выскочили с оружием наперевес. Ни один выживший не выскочил из укрытия. Только новые тела. Еще больше трупов.

Пара пистолетов валялись рядом с несколькими мужчинами и женщинами. Они, видимо, пытались отбиться, но нападавшие их одолели.

В коротком Г-крыле еще несколько тел лежали в коридоре или в зале общения, где они упали — большинство из них получили пули в спину, когда бежали от расправы.

Ноа узнал нескольких добровольцев: Джеймс МакДилл. Сандра Перкинс. Ральф Хендерсон-Смит и его жена Лорен. Учителя. Банковские кассиры. Менеджеры ресторанов. Матери и отцы. Сестры и братья, тети и дяди, друзья и наставники.

Это было бессмысленно. Непостижимо. Невозможно найти причину, которая могла бы объяснить такое зверство. То, что люди делали друг с другом. Зло, которое человечество способно причинить.

Кому нужно верить в дьявола, если люди и так достаточно злы?

Волна грубых, отвратительных эмоций обрушилась на него. Его горло сжалось. Ноги превратились в желе. Ноа привалился к стене рядом с большой фотографией в рамке, на которой прихожане Кроссвей выстроились в весенних платьях и костюмах возле церкви, улыбающиеся и счастливые.

Он согнулся, уперся предплечьями в бедра, сжимая дрожащими пальцами ружье и задыхаясь от нехватки воздуха. Его мутило от головокружения. В голове мелькали образы мертвых, один за другим, один за другим…

Джулиан встал рядом с ним, держа оружие наготове, готовый к опасности.

— Не сорвись, брат. Не здесь. Не сейчас.

— Майло… — Ноа выдавил из себя. — Он был здесь. .

— А теперь его здесь нет. — Черты лица Джулиана казались призрачными в тусклом свете. Его рот превратился в тонкую линию, глаза налились кровью и смотрели с тревогой. — Он выбрался. Он не один из них. Помни об этом.