— Вот разные куски тканей, какую ты выберешь и почему? — Решил я поэкспериментировать на Луисе, что брать с собой.
— Это смотря для чего, если на верхнюю, то лучше брать ту, что потеплее, если же на портьеры, то ту, которая мягкая как шёлк.
— Да нет, вот представь, что ты купец из Севильи или Амстердама и она нужна тебе, чтобы заработать побольше, тогда какую возьмёшь?
— Я хоть и не купец, но думаю, что выбрал бы вот эту, эту. — Начал откладывать в сторону куски материи Пинело.
— Эти все ткани содержат нить, которой у вас не делают, с чего ты думаешь, что они понравятся другим людям, они же необычные и неизведанные?
— Государь, ты прости, что я скажу, но богатые люди предпочитают что-то необычное и новое, даже если это откровенная дрянь. Но эти ткани ещё ко всему прочему ещё и хорошие, ты же сам мне подарил рубашку из этого. — Потрогал Луис пальцами свою рубашку из смесовки с хлопком, экспериментальная на тот момент, как ткань, так и модель.
— Да я тоже так думал, но лучше лишний раз посоветоваться.
— Удивительный ты владыка, государь. Говорю это совсем без лести, государи бывают разные, я много читал, а ещё больше слышал, но никто из них не любит тратить лишнее время на совет, если уже имеют своё мнение. А ты, что ни день устраиваешь «мозговой штурм», где ищешь любых советов и требуешь спора. — Бесстрашно выдал юрист.
— Ну раз так, то пойду ещё посовещаюсь с кем-нибудь. Две головы хорошо, а третья для симметрии не помешает.
Так и выбирали разные товары и не только для Европы, но и для местной торговли, и про азиатов нельзя забывать.
Глава 5
Унылая пора, очей очарованье, в этот год явно запаздывала, не только потому, что стояла тёплая погода, но и сама природа цвела, жужжала и грелась на камнях в нежных лучах солнца. Даже утренняя роса, сброшенная с перил, приятно обволакивала руку, звала к свершениям в наступающем деньке нового мира. Выложенная булыжником тропинка повела меня навстречу тихому фырканью уже бодрых лошадей, переминающихся возле условных ворот, которые знаменовала собой арка с сидящем на ней гигантским вороном. Ветер вдалеке играл клубами сиреневого тумана, рассеивая возле моих плавно ступающих ног. Безумно захотелось взлететь и парить над заливом, словно могучий бессмертный ворон, жаль не сподобились даже дельтаплан сделать.
— Добрый утро, государь, твой куда ехать? — Хриплым голосом оборвал красоту тишины Локо.
— Доброе, доброе. Поехали в оружейку, только по дороге вдоль залива и не гони. — Умиротворённо откинулся на спинку мягкого дивана. Небольшое усовершенствование фургона сделано по инициативе Локо, он его подглядел у Шурика.
Оружейка представляла собой военный гарнизон, с полигоном, складом оружия, казармами для новичков и дежурных командиров. Именно на этом полигоне и проводили испытания новых образцов оружия, но сегодня предполагалось провести натурные испытания гранат, поскольку страх от применения, в бою может привести к неоправданным потерям, чего собственно при помощи использования гранат и пытался избежать. В той же Лиме, многие даже не пытались использовать гранаты, что и закончилось десятком погибших.
— Доброго здоровья, государь! — Встретил меня за блок-постом Хорлам.
— Здоров, хорошо что ты здесь. Дронов, ты почему списки личного состава до сих пор не принёс в Директорский Приказ?
— Так сегодня собирался принесть. — А сам сапогом пыль загребает, как нашкодившая собака.
— Какой «сегодня», Дронов? Мы завтра отплываем, а я вчера у Тамилы не могу выяснить, сколько кого едет, ладно пайки кому не хватит, а ежели места на корабле не будет заготовлено, то тебя на якоре будем тащить. — Обычное разгильдяйство, к которому я, наверно, никогда не привыкну. После Лимы Дронова назначили товарищем главы Пушкарского приказа, вменив обязанность к подготовке походов, в том числе и в Европу.
— Так ить, немедля, государь, к Тамиле отнесу, там токма про трёх надо прояснить пушкарей. — К подобным угрозам народ относился серьёзно, просто потому, что они частенько исполнялись, а не были пустым сотрясением воздуха.