– Приду…

А послезавтра мне пришлось сначала давать интервью корреспонденту «Комсомольской правды», рассказывать о жизни и футболе в Англии, не преминув малость покритиковать капиталистический строй, затем мне устроили встречу с комсомольцами Завода имени Лихачёва, там тоже отвечал на вопросы, фильтруя каждую фразу. Иначе, как предупредил сопровождавший меня человечек из органов, могли возникнуть ненужные проблемы. Так что в финале выходило, что наш футбол – самый футболистый, наши поезда – самые поездатые, а наши люди – самые… человечные!

Под занавес встречи откуда-то появилась гитара, пришлось кое-что спеть, порадовать комсомольцев песнями в бардовский уклон. Пригодились ещё ненаписанные вещи Окуджавы, Кима, Никитина и Высоцкого.

До прощального матча Нетто оставалось всего ничего, а я постепенно узнавал политико-экономические новости. После смены власти в СССР постепенно становились заметны перемены. Началось с того, что свернули идиотскую кампанию по насаждению кукурузы аж до Полярного круга. Теперь её выращивали на юге в местах, подходящих по климату. Да ещё в прилегающих нечернозёмных районах недозрелые початки и ботва шли на корм скоту. В других местах «царицу полей» сменили зерновые, а также высокоурожайные травы вроде амаранта и люпина. Настоящим клондайком стали грибы и ягоды. В той же Карелии на болотах организовывались целые артели по сбору богатой витаминами клюквы, члены которых получали за свой нелёгкий труд почти как золотодобытчики. Приёмом сборов у населения стали заниматься местные организации районной потребительской кооперации, ОРСы (организация рабочего снабжения) леспромхозов и заготконторы.

Кроме того, отменили налоги и ограничения на домашний скот в личных хозяйствах крестьян, а также на огороды и на плодовые деревья на приусадебных участках. На прилавках увеличилось количество мяса, птицы, овощей и фруктов. В качестве корма для скота продвигали водоросль хлореллу, практически даровую и неисчерпаемую, а в качестве удобрения – ил сапропель, имеющийся в тех же озёрах и прудах в огромном количестве.

Польза от этого была и природе – в очищавшихся водоёмах начинала плодиться рыба, попадавшая на стол селян и горожан. Кстати, от закупок кормового зерна в Америке, Канаде и других странах СССР отказался, о чём с гордостью объявили в СМИ.

А ещё колхозам и совхозам было позволено самим решать, что, где и когда выращивать, при условии, что они будут информировать плановые органы не позднее чем за год. При этом районным, областным и прочим инстанциям было запрещено вмешиваться в эти решения селян и требовать «повышенных соцобязательств» и «перевыполнения плана». Когда по просьбе сестры случилось заглянуть на рынок, то от торговавших там деревенских баб и мужиков я узнал, что на селе молятся за здоровье товарища Шелепина: «В кои-то веки народу вздохнуть дали!»

В колхозах и совхозах развернулось строительство элеваторов, овощехранилищ и прочих объектов для хранения большей части закупленной государством продукции, за сохранность которой колхозы и совхозы теперь отвечали рублём. Закрывались по причине ненужности продуктовые базы – теперь сельхозпродукция шла на прилавки напрямую и ассортимент в магазинах вырос.

Не забыли и горожан. Были отменены хрущёвские запреты на артели, и в продаже появилось много всякого ширпотреба.

Ещё в сентябре прошлого года упразднили совнархозы, но и ликвидированные Хрущёвым министерства не стали восстанавливать. Вместо этого предприятия входили в отраслевые производственные объединения, включавшие всю производственную цепочку от добытчика сырья до конечного производителя готовой продукции. А смежные предприятия в соответствующем экономическом районе входили в территориальные межотраслевые производственные объединения вне зависимости от границ областей и республик. Сами объединения и входившие в них предприятия получили больше самостоятельности.

Одновременно ужесточили наказания за всякие махинации и экономические преступления. Я с интересом прочитал о прошедшем в феврале XXIII съезде КПСС. По предложению Генерального секретаря ЦК (так теперь стал называться Первый секретарь) Шелепина съезд упразднил введённое Хрущёвым разделение райкомов и обкомов на городские и сельские, при этом на порядок сократив аппарат объединённых партийных инстанций. Новые парторганизации теперь стали возглавлять в основном бывшие фронтовики. Саму партию несколько отстранили от административных и хозяйственных функций, сделав акцент на идеологическую работу, контроль и организацию граждан на борьбу с бюрократизмом и прочими бесчинствами.

Ещё одним нововведением было решение объявить русский язык государственным на всей территории СССР, включая республики. Местные языки сохранялись, но теперь русский во всех учреждениях стал обязательным. Это объяснили удобством для граждан страны: невозможно в каждой канцелярии иметь по полсотни переводчиков, а русский язык понимают жители всех республик. Большинство приняло закон с одобрением, хотя и не везде. По сообщению «голосов», были протесты и даже попытки межнациональных погромов в Грузии, Азербайджане, Прибалтике, Узбекистане и на Западной Украине. Но власти подавили их очень быстро, решительно и беспощадно. Были многочисленные аресты среди местных чиновников, интеллигентов и молодёжи «титульных» национальностей.

Интеллигенция тоже получила свои плюшки. Им разрешили свободно собираться на чтения стихов, выступления неформальных групп и музыкантов, литературные и философские диспуты. Художникам-абстракционистам, которых Хрущёв на знаменитой выставке в Манеже назвал «пидарасами», разрешили выставляться за границей. По Москве ходили апокрифические слова, якобы сказанные самим Шелепиным: «Я эту мазню не понимаю, меня от этих уродов воротит, но, если иностранцам хочется смотреть на это дерьмо, пусть смотрят. Страна хоть валюту получит…» А что, полностью поддерживаю!

Кроме того, в «Новом мире» начали печатать знаменитый роман Пастернака «Доктор Живаго». Правда, уже через пару месяцев прекратили, когда читатели засыпали редакцию письмами с требованием перестать печатать эту «унылую антисоветскую галиматью». Популярны стали неприглаженные военные воспоминания, причём не только генералов и маршалов, но и простых солдат и младших офицеров, которые собирала группа журналистов и издавала, слегка литературно подшлифовав.

Были и другие изменения. Например, прекратились гонения на религию. При этом Русская православная церковь вышла из экуменического движения и Всемирного совета церквей.

Одновременно началась постепенная реабилитация Сталина. Образ Вождя стал появляться в положительном виде в СМИ, литературе, на экране…

В то же время резко усилились нападки на местечковый национализм, клановость вместе с «пережитками средневекового феодализма и родоплеменного дикарства». Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что мишенью являются советские республики, особенно Кавказа и Средней Азии.

В то же время разворачивалась пропаганда против западного образа жизни, но не привычная кондовая, а весьма тонкая и ядовитая. Не отрицалось, что в странах Запада большинство народа живёт лучше, чем в СССР, но это объяснялось тем, что всё это счастье зиждилось на ограблении Западом колоний или бывших колоний, которых у СССР сроду не бывало, а также из страха Хозяев Запада перед примером СССР и других соцстран. Ну а в случае США – ещё и благодаря безудержному печатанию навязанных всему миру и мало чем обеспеченных зелёных купюр.

Проводилось сравнение с не столь благополучными странами «свободного» мира за пределами Запада, а также выброшенных на обочину западного общества жителей самих западных стран.

Всё это сдабривалось документальными историями об унижении капиталистическими работодателями своих работников, на фоне которых ещё не снятый французский фильм «Игрушка» выглядит доброй рождественской сказкой о стукачестве, подсиживании и тому подобных вещах на капиталистических предприятиях и так далее в том же духе.