— И как? Получилось?

Алана рассмеялась.

— О, не то слово, дорогая. Он просто забыл, как дышать. Стоял и пялился на меня. Хьюберт его потом долго подкалывал. Зак тогда уже был женат. На Фионе. Она была такая маленькая, но очень фигуристая. С большими…

Алана резко остановилась и посмотрела на дочь.

— Мама, я знаю слово «грудь» и даже его значение.

Алана улыбнулась.

— Ну да, да. У нее была большая грудь и тонкая талия — очень красиво.

— А что случилось потом?

— А потом, когда Робби было лет пять или шесть, она забеременела вторым ребенком. И где-то месяце на шестом или седьмом пошла зачем-то то ли в лес, то ли в деревню — подробностей я не знаю, мы тогда жили в Лондоне и сюда наезжали нечасто… В общем, она то ли споткнулась, то ли поскользнулась и упала… в яму или… что-то там было вырыто. От падения у нее началось кровотечение, но в этой яме ее никто не видел и… Ее нашли через несколько часов, когда вернувшийся с работы Зак забил тревогу. Все было уже кончено.

Алана, не скрываясь, плакала, и Кристина вдруг поняла, что и из ее глаз тоже текут слезы.

— И он больше не женился?

— Нет, он воспитывал Робби один. Конечно, были няни, но замену матери он сыну искать не стал.

— А может, не нашел?

— Может, и не нашел.

Алана выдохнула, вытерла слезы и подошла ко второй цветочной вазе, что она принесла, поменьше.

— Но как же приятно, дорогая, когда столько цветов!

Кристина опустила голову и вздохнула. Алана нахмурилась:

— Прости, я, конечно же, не имела в виду, что хорошо, что ты повредила ногу. Я говорила только о цветах. Все джентльмены так милы и любезны. Все интересуются тобой и твоим самочувствием, шлют тебе поклоны и цветы.

— Не все.

— Крисси, родная! Ну хорошо, все, кроме него. Он просто…