Ари нашёл меня в моей палатке. Я сидела на спальнике и раздумывала на тему: «какие все парни идиоты». И когда он вошел, встретила его весьма злобным взглядом.

— Чего припёрся?! — не вежливо поинтересовалась я.

— Стась, прости, я не думал, что ты так расстроишься по этому поводу!

— Нет, знаешь, я была бы очень рада, если тебе свернули шею! — саркастично выдала я: — Ты! Ты!

— Идиот клинический — ты это говорила, и да, ты права! Только зря так переживаешь обо мне! Сама посуди, если меня убили, то обручальное ожерелье тот час освободило твою шею от своего присутствия! И ты б была вольна от всяких обязательств! — примирительно начал Ари.

— Ты дурак?! Да плевала я на то, что с твоей гибелью от этого ненавистного ожерелья отделаюсь! Если надо — я готова век его носить на себе, лишь бы ты был жив и здоров! — ответила я пораженная до глубины души его заявочкой.

— Но как же так? Не уж то, я так дорог тебе? Почему? Разве не лучше была твоя жизнь, коли меня не было? Я вообще считаю, что это я виноват во всех твоих проблемах! — скрестив руки на груди, изрёк задумчиво Лис.

— Не правда! Во всех своих бедах я виновата сама! И ты тут не при чем — напротив ты единственный благодаря кому, меня всё ещё не убили! — подойдя к нему, сказала я. Лис обратил взгляд своих раскосых глаз на меня и не осознано махнул хвостом.

— И все же…. - хотел возразить этот проказник рыжий, но я возложила ему палец на уста.

— Тихо, я права и не спорь! Прошу, боле не рискуй своей жизнью! Молю, милый мой, если тебе самому себя не жаль — то щади себя ради моего душевного спокойствия, ведь мне очень важно, что бы ты был невредим, — приблизив своё лицо к его морде, прошептала я.

— Тогда, я тебя тоже ответно попрошу, кое о чём — не цени так высоко мою жизнь — одну женщину это сгубило, не хочу, что бы и с тобой то же стало. — Опустив ушки, попросил Ари тихим голосом.

— Ты о своей маме? Она пожертвовала собой потому, что любила тебя и дорожила твоей жизнью… — Догадавшись о ком он, ответила я.

— А ты?! — с надеждой уточнил мой друг.

— Что я? — удивилась я.

— Что толкает тебя ценить мою жизнь? — заглянув в мои глаза, словно ища в них ответ на поставленный вопрос, испросил Ари.

— Я… — и я смущённо отвела взгляд. Что я могу ему ответить? Сама не знаю, отчего это так. Вот дорог он мне и всё. Не могу я жить без этого хвостатого рыжика. Когда его нет рядом мне так тяжко на душе, как кто в путы её заковывает, подобно пленнице. А когда Ари рядом, моё сердце поет и ликует. И я глубоко в душе подозреваю причину такого необычного состояния, но боюсь признаться ему и прежде… себе.

— Не хочешь — не говори. И даю слово я тебе твердое — буду отныне ценить себя и хранить, лишь бы твоё сердечко маленькое и ранимое билось ровно и спокойно, — обняв меня за талию нежно, пообещал Ари, и прошептав сию клятву мне на ушко. Моё сердце забилось шустро, а щёки стали пунцовыми — Мышонок, что такое, что тебя опять взволновало?

— С чего ты взял? — испугано спросила я. От того факта, что Ари заметил моё состояние, сердце забилось ещё сильнее, а щёки уже пылали огнем, ладони стали влажными. Я волновалась, как волнуются люди перед первым свиданием. Но…но отчего же? Где сокрыта причина сего? Я…мы…же…не на свидании…а просто наедине…о…нет…

— Я слышу отчётливо твое сердцебиение и сейчас оно далеко от спокойного, — Ари подозрительно не показывал эмоций. Лис только неотрывно смотрел мне в глаза, словно пытался рассмотреть саму душу.

— Просто… Ари, не надо… — прошептала я, отстранившись. А сама изнывала от такого сладостно-мучительного чувства, которое вызвало стыд в моей душе. Но я не могу от этого чувства отделаться. Так трудно противиться…влечению. Которое, я испытываю с недавних пор к Ари. Ой…Нет…нет…нет…нельзя…нельзя! Пытается, мозг отчаянно воззвать меня к моральности, а тело предательски противиться сему.