24

Три ночи дома. Три ночи Молли просыпалась в своей постели, в собственной спальне.

В этот день она проснулась незадолго до семи, спустилась на кухню, сварила кофе, налила в свою любимую кружку и вернулась наверх с ароматным горячим напитком. Она устроилась в постели, заложив за спину подушки, и медленно потягивала кофе. Молли оглядела комнату, по-новому оценивая пространство, которое в течение всех лет брака воспринимала как должное.

Во время бессонных тюремных ночей она думала о своей спальне, вспоминала, как босая нога касается толстого ворса коврового покрытия цвета слоновой кости, как атласное покрывало прикасается к коже, как голова погружается в мягчайшую пуховую подушку; представляла, что можно поднять жалюзи и увидеть ночное звездное небо. Она часто так делала, когда муж спокойно спал рядом.

Молли пила кофе и размышляла о долгих тюремных ночах. Когда ее сознание начало понемногу проясняться, она стала задавать себе вопросы, которые теперь не давали ей покоя. Например, если Гэри мог так обманывать ее в их личных отношениях, то возможно ли, чтобы он был таким же бесчестным и в других вопросах?

Молли собиралась принять душ, но по дороге в ванную остановилась и выглянула в окно. Так просто — но этого не было у нее пять с половиной лет. Она все еще не могла привыкнуть к свободе. День снова выдался пасмурным, на подъездной дорожке блестел лед. Но Молли все-таки решила надеть спортивный костюм и отправиться на пробежку.

Доставая необходимую одежду, она думала о свободном, неторопливом беге. И она сама свободна, может выйти, не спрашивая разрешения, не ожидая, пока ей откроют двери. Молли почувствовала прилив радостного ликования. Десять минут спустя она уже бежала по знакомым улицам, которые вдруг показались ей странно чужими.

Она молилась о том, чтобы ей не встретился никто из знакомых. Пусть ее не узнает никто из проезжающих мимо. Молли миновала дом Кэтрин Буш, красивый особняк в колониальном стиле, стоящий на углу Лейк-авеню. Она вспомнила, что Кэтрин заседала в совете филармонического общества Гринвича и очень старалась поставить на ноги местный камерный оркестр.

Как когда-то Боббит Уильямс, вспомнила Молли, представляя лицо одноклассницы, которое почти стерлось из памяти. Они все учились в одном классе в Крэндене: Боббит, Фрэн, Дженна, Молли. Но Молли и Боббит никогда не общались, а потом Боббит переехала в Дариен. Пока Молли бежала, казалось, что ее голова проясняется. Теперь она все видела отчетливо — дома, улицы, людей — Брауны пристроили к дому еще одно крыло, Кейтсы перекрасили свой. Она вдруг сообразила, что впервые с того дня, как на нее надели наручники в зале суда, усадили в фургон и увезли в тюрьму «Ниантик», вышла на улицу одна, без сопровождения.

Ветер пронизывал до костей, но бодрил. Свежий, чистый воздух наполнял ее волосы, легкие, тело, заставляя Молли почувствовать себя живой, дюйм за дюймом.

Когда она возвращалась к дому, то уже тяжело дышала, мышцы начинали болеть, но она пробежала две мили. Молли направлялась к кухонной двери, когда вдруг, повинуясь странному импульсу, пересекла замерзшую лужайку, прошла вдоль дома и остановилась у окна кабинета Гэри. Она подошла к окну, отодвинула ветки кустов и заглянула внутрь.

На мгновение ей показалось, что сейчас она увидит красивый старинный письменный стол Гэри, стены, закрытые панелями из красного дерева, книжные шкафы, заполненные медицинскими изданиями, статуэтки и картины, которые Гэри собирал с таким энтузиазмом. Но вместо этого она увидела обычную комнату этого дома, который был слишком большим для одного человека. Безликая мягкая мебель, обитая ситцем, выбеленные дубовые столы — все это вдруг показалось ей совершенно непривлекательным.

«Я стояла на пороге и заглядывала в кабинет».

Это была случайная мысль, исчезнувшая так же быстро, как и появилась.

Молли вдруг осознала, что могут увидеть, как она заглядывает в окна собственного дома. Она вернулась к кухонной двери и вошла внутрь. Снимая кроссовки, сообразила, что до прихода миссис Барри у нее еще есть время выпить чашечку кофе с английской булочкой.

Миссис Барри.