– Да, у моей девочки есть голова на плечах, – хвастается дедуля. – В ней течет наша кровь, Синклер до мозга костей.
Стандартные фразы, которые я постоянно слышу их от него. «Никогда не жалуйся. Никогда не оправдывайся». «Нет – не наш ответ». Но меня смущает, когда он использует их и когда упоминает обо мне. Есть голова на плечах? На самом деле у меня проблемы с головой, как ясно сказано в бесчисленных чертовых медицинских диагнозах – кроме того, в моих жилах течет кровь неверных Истманов. В следующем году я не иду в колледж, я забросила спорт и все организации, в которых раньше состояла. Бóльшую часть времени нахожусь под действием «перкосета» и отвратительно веду себя с младшими кузинами и кузенами.
Тем не менее лицо дедушки светится, когда он говорит обо мне. По крайней мере, сегодня он помнит, что я – не Миррен.
– Она похожа на вас, – говорит Тэтчер.
– Не правда ли? Вот только она – хорошенькая.
– Спасибо, – говорю я. – Но если ты хочешь добиться полного сходства, мне придется разлохматить волосы.
Дедушка улыбается.
– Это все из-за ветра, мы плыли на лодке, – подмигивает он Тэтчеру. – Забыл взять с собой шляпу.
– Они у него всегда топорщатся, – как бы по секрету говорю я мужчине.
– О, я знаю.
Они прощаются, дедушка берет меня под руку, и мы покидаем галерею.
– Он хорошо о тебе позаботился, – говорит он мне.
– Мистер Тэтчер?
Дедуля кивает.
– Но не говори маме. Она снова закатит истерику.
42
По дороге домой я кое-что вспоминаю.
Лето-номер-пятнадцать, раннее июльское утро. Дедушка делал себе эспрессо на кухне Клермонта. Я ела тосты с джемом за столом. Мы были одни.
– Люблю этого гуся, – говорю я, указывая на него. Фигурка гуся кремового цвета стояла на буфете.
– Он здесь с тех пор, как тебе, Джонни и Миррен стукнуло три, – сказал дедуля. – В тот год мы с Типпер отправились в Китай. – Он хихикнул. – Она накупила кучу таких сувениров. Мы наняли гида – специалистку по искусству. – Он подошел к тостеру и вытащил ломтик хлеба, который я поджарила для себя.