У шезлонга Элизабет стоит Рори, он дрожит, а за посиневшими губами стучат от холода зубы. Его узкие плечи опущены, на бледной груди видны два желто-оранжевых соска величиной с мелкую монетку. Элизабет заворачивает его в полотенце и сажает рядом с собой в шезлонг. Когда Анна видит, что сейчас начнутся обычные поцелуи и объятия, она встает. Все, как всегда, проходит очень мило, только на людях чуть-чуть более сдержанно.
— Я, пожалуй, вернусь в дом, — говорит она. — Мне нужно позвонить сестре.
— Не хочешь подождать? — спрашивает Элизабет. — Я бы тебя подбросила. Мы тоже скоро уходим.
Анна качает головой.
— Нет, я разомнусь немного.
Так вот что такое выходить замуж! Найти по меньшей мере одного мужчину, который влюбляется в тебя, и ты становишься единственной, кого он любит больше всего на свете. Но что нужно сделать, чтобы мужчина тебя так полюбил? Он добивается тебя или ты добиваешься его? Свадьба Джулии Робертс будет проходить в павильоне помер четырнадцать кинокомпании «Двадцатый век Фокс». Он уже украшен в виде райского сада.
Когда Анна пытается дозвониться сестре в Филадельфию, трубку снимает ее двоюродная сестра Фиг. Фиг ровно столько же лет, сколько и Анне, и в школе они учатся в одном классе. Большую часть своей жизни они провели вместе, но это совсем не означает, что у них дружеские отношения, — скорее наоборот.
— Эллисон нет дома, — говорит Фиг. — Перезвони через час.
— Ты можешь ей кое-что передать?
— Я сейчас ухожу в магазин — у меня встреча с Тиной Черчис. Мне пойдет, если я вставлю в ухо две сережки?
— А тебе разрешили?
— Если я волосы зачешу вниз, никто и не заметит. — Немного помолчав, Фиг сообщает: — Моя мама думает, что твой отец — сумасшедший.
— Он не сумасшедший. Просто твоя мама старается как-то подбодрить мою маму. А в школе спрашивают про мой мононуклеоз?
— Нет. — В телефонной трубке раздаются какие-то щелчки, и Фиг глухо произносит: — Кто-то звонит по другой линии. Перезвони вечером, Эллисон будет дома.
Анна кладет трубку.
Худшие воспоминания Анны связаны не с приступами гнева у отца, а с тем, о чем она вспоминает с грустью. Однажды, когда ей было десять лет, а Эллисон тринадцать, они поехали с отцом, чтобы купить пиццу. Пиццерия находилась мили за три от их дома, ее владельцами были два брата-иранца, и их жены и дети частенько сами стояли за прилавком.
Дело было в воскресенье, и мать осталась дома, чтобы накрыть на стол. Еще до отъезда решили, что на десерт Анна и Эллисон получат ванильное мороженое с клубничным сиропом. Им удалось уговорить мать купить его еще днем в магазине.
Когда они подъехали к перекрестку, отцу пришлось затормозить на красный свет. Как только загорелся зеленый, к пешеходному переходу подошел какой-то парень, похожий на студента. Эллисон протянула руку к руке отца, которая лежала на руле.
— Видишь его? — сказала она отцу и махнула парню, чтобы тот переходил.
В ту же секунду отец пришел в ярость, Анна поняла это по тому, как он закусил губу. Одновременно она почувствовала, хотя видела лишь затылок сестры, что Эллисон не заметила внезапной перемены в настроении отца. Но это продолжалось недолго. Как только парень перешел дорогу, отец рванул через перекресток и резко затормозил у обочины. Всем корпусом развернувшись к Эллисон, он прорычал: