Той ночью я практически не спала. Каждые полчаса выглядывала из окна своей комнаты. Не знаю, что я там собиралась увидеть. Его машину? То, что он придёт меня похищать и приведет роту солдат для штурма? Но мне казалось, что если я буду держать руку на пульсе, то ничего плохого не случится.

Он не пришел тогда. Не пришел и на следующий день.

Но у меня появилась другая проблема.

Дядя, который еще день назад был рад тому, что я вернулась домой, и тому, что у нас с Гаспаром назначена свадьба, теперь смотрел на меня так, будто я сделала ему что-то ужасное.

И самое странное во всем этом было то, что он просто на меня смотрел так, как будто дыру пытался во мне прожечь. Не говорил ни слова. Но от его взгляда становилось жутко.

Он поменялся после прихода Габриэля. И мне это не нравилось. Я пыталась сама додумать причину, но это было бесполезно потому, что я не располагала даже десятой долей информации.

Но, несмотря на все это, я продолжала готовиться к свадьбе.

Выбирала арку, цвет стульев, цветовую гамму всего праздника. Даже ведущего я выбирала сама.

Я не просила Гаспара мне помочь. Это было мне не нужно. Вся эта суматоха заставляла хоть ненадолго отвлечься от ожидания неизбежного.

В какой-то момент мне даже показалось, что ничего не будет.

Я уставала настолько за день, что ночью я просто вырубалась. И меня это полностью устраивало. Никаких ненужных мыслей. Никакой нервотрепки.

Дядя не проявлял никакого интереса к тому, что происходило в доме. Молча оплачивал все счета. Даже не спорил по поводу того, что сумма оказалась слишком большой.

Я поставила перед собой цель. Почему-то я решила для себя, что если я устрою идеальный праздник, то все обойдется. Я смогу наконец освободиться от этого мужчины. Гаспар поможет мне сбежать и у меня начнется новая жизнь.

Но я ошибалась… Как же сильно я ошибалась…

Я вздрагиваю от каждого звука его шагов. Я знаю, что это ОН. Шестое чувство, не иначе.

Чувствую, как он приближается. Улавливаю его присутствие. Это уже на интуитивном уровне.

Кровь как сумасшедшая начинает бурлить в венах. Рука, в которой я держу кисть для макияжа начинает дрожать.

Глупое ожидание. Мазохизм с замиранием сердца. Пытка, которой я жду лишь бы наказать себя за то, что сделано.

Губы сами растягиваются в усмешке. Сохранять хладнокровие становится невыносимо сложно.

С ним всегда сложно. Всегда невыносимо. Всегда до гребаных мурашек. Всегда до сжимающегося до боли сердца.