Шанталь оседлала деревянное окованное ведро и уцепилась за цепь. Ламбре, напрягая все силы, принялся крутить коловорот, поднимая девушку и полное ведро, которое Шанталь не додумалась освободить от воды.

— Помочь! — раздался голос рядом и Ламбре автоматически кивнул. Крутить стало легче, и через несколько мгновений Шанталь перевалилась через колодец.

— Где мы? — спросила Шанталь и Ламбре оглянулся. То, что он увидел, его поразило, а ещё больше поразил ответ его помощника, которого он только сейчас рассмотрел.

— Мы на рынке Шампо, — сказал тот, оглядываясь, и добавил: — Меня зовут Мартино.

— Гильберт, — машинально ответил Ламбре, рассматривая круглое здание с куполообразной крышей, покрытой железом.

Большие двери, с арками наверху, оставались открытыми и оттуда выливались пульсирующие струйки народа. Что больше всего поразило Ламбре, так это одежда окружающих людей: все как будто вырядились на маскарад, настолько старинными показались ему наряды. Слева, немного дальше, виднелась красивая трёхэтажная ажурная церковь, которую он где-то видел на картинках. Видимо, Шанталь оказалась проворнее, так как она спросила: — Какой нынче год?

— Тысяча восемьсот четырнадцатый, насколько я помню, — удивлённо сказал Мартино, так как тоже рассмотрел новоявленных знакомых и их водолазные костюмы, а особенно ласты, его весьма удивили.

— Держитесь меня, не пропадёте, — заявил он и свистнул. Откуда-то вывернулся лохматый и грязный мальчишка, в рваном цилиндре, который уставился на них, слушая между тем, что говорит ему на ухо Мартино. Через мгновение он скрылся и вскоре показался снова, ведя за собой двух женщин в длинных, до пят, серых платьях, на голове которых красовались пёстрые платки, накрученные на волосы, как коконы.

— Держитесь возле мальчишки, а то вас заметут ажаны, — предупредил Мартино и вместе с женщинами нырнул в толпу, которая начала собираться возле Ламбре и Шанталь. Особенно рассматривали Шанталь и её облегающий костюм, а мальчишка, сняв свой цилиндр, принялся орать на всю площадь:

— Уважаемая публика, мсье, мадам и мадемуазель! Перед вами водяные люди из России, которые живут в казаках и портят морские корабли генерала Наполеона! Не жалейте свои су, такого вы не увидите нигде!

«Какие казаки, какая Россия?» — подумал Ламбре, в недоумении оглядываясь вокруг себя. Мальчишка кричал и ходил по кругу с цилиндром в руках, а зрители бросали в цилиндр монеты. Ламбре, бросив взгляд на толпу, увидел, что Мартино и женщины, точно быстрые змеи, шныряют между людьми.

«Что они делают?» — удивился Ламбре, понимая, что их используют, как диковинку, чтобы немного собрать денег. Впрочем, он не отказывался помочь этим людям, судя по одежде, очень бедным, поэтому усердно кланялся в разные стороны, демонстрируя на своём лице улыбку.

Шанталь, подыгрывая ему, посылала рукой воздушные поцелуи и откровенно смеялась над его попытками понравиться зрителям.

Смущало одно: как они попали в тысячу восемьсот четырнадцатый год. Ламбре читал иногда разные фантастические книги, но четко знал, что таких путешествий в прошлое быть не может, только стоящие перед ним люди в старинных костюмах говорили о обратном.

Внезапно что-то произошло, так как какие-то люди схватили Мартино и женщин, а мальчишка, подхватив цилиндр, скрылся в толпе. К Ламбре и Шанталь подошёл высокий мужчина с выразительными бакенбардами и кудрявой не покрытой головой, который схватил Ламбре за руку и сообщил:

— Вы арестованы!

— За что? — спросил Ламбре, но высокий мужчина не удосужился ответить, а подошел к Шанталь и повторил сказанное ему: — Вы арестованы, мадам!

— Прощай, мой друг! — воскликнул подошедший в сопровождении двух мужчин Мартино, и принялся обнимать Ламбре, пуская слёзы. Ламбре слегка смутили эти проявления любезности и слегка отстранился, но бедный Мартино, всё так же тискал его в объятиях.

Их отвели в какое-то мрачное здание, где разлучили и каждого завели в разные комнаты.

— Обыщи его, — сказал высокий мужчина и его помощник, угрюмый малый, вывернул карманы костюма. К удивлению Ламбре, там оказалось несколько блестящих цепочек, часы и какой-то перстень, а во втором кармане целая пачка каких-то ценных бумаг, неизвестно откуда взявшиеся там.