— Бойся Маллоренов, дары приносящих… — заметил он.

Честити понимала, отчего он так спокоен. Маллоренов было трое, и как раз три его приспешника могли выступить против них в случае необходимости: Линдли и два кряжистых наемника. Если вспомнить настроения Форта, на его лояльность лучше было не рассчитывать. Генри Вернем мог драться разве что за собственную шкуру, ну а она, Честети, в этой битве титанов могла только путаться под ногами.

— Мне нравится ваша осмотрительность, милорд, — объявил Родгар, взяв еще одну понюшку и смахнув с рукава крупинку табака. — Она говорит о врожденной мудрости. Надеюсь, мудрость не подведет вас и теперь. Дело в том, что меня не прельщает заполучить вместе с вашей дочерью пятно на свое имя.

— Пятно! — едко повторил Уолгрейв. — Как деликатно подано! Вы опрокинете на свое имя целый ковш нечистот!

— Отец! — не выдержал Форт, а Син вскочил на ноги.

— Я так и думал, что ты переметнешься на их сторону, — обратился граф к сыну. — И этот болван — мой наследник! Кого ты вздумал защищать? Если не Вернем, то Маллорен вволю побаловался с твоей беспутной сестрицей!

Все заговорили разом и на повышенных тонах.

— Спокойно, спокойно! — Родгар поднял руку, утихомиривая разгоревшиеся страсти, и повернулся к Генри. — Дорогой сэр, так вы в конечном счете ни в чем не повинны? Вы не обесчестили леди Честити, я правильно понимаю?

Вернем выглядел так, словно от страха мог в любую минуту лишиться рассудка. Взгляд его метался между каменным лицом Уолгрейва и рукой Сина на рукоятке шпаги.

— Я ничего не сделал, я ничего не сделал! Я к ней едва прикоснулся!

— Ах, я теперь ясно вижу, как все было… — Родгар доброжелательно улыбнулся ему. — Вы хотели пошутить, но шутка зашла слишком далеко, и репутация леди Честити пострадала. Как человек благородный, вы попросили ее руки.

— Да! Да! — обрадовался Генри. — Если леди Честити была невинна, когда я ложился к ней в постель, то таковой и осталась, когда я ее покинул!

— Что значит «если»? — прорычал Син, выхватил шпагу и ткнул ею почти в самые его глаза.

— Она была, была невинна! — залепетал Генри. — Это тот проклятый доктор, а не я! Уолгрейв заплатил ему, но это было уже потом, потом!

В комнате наступила мертвая тишина. Все взоры обратились к графу. Тот холодно пожал плечами:

— Надеюсь, вы не поверите болтовне насмерть перепуганного труса? А вы, Родгар, стремясь обелить эту закоренелую грешницу, только ставите себя в глупое положение. — Он обратил к Вернему взгляд, исполненный безмерного презрения. — Отдай документ, и я не убью тебя.

— У меня нет документа, клянусь!

— Что ж, придется разрывать тебя на части до тех пор, пока он не обнаружится.

Дверь открылась без стука. Все снова повернулись разом, словно притянутые за невидимые нити. Рука Сина со шпагой медленно опустилась.

Вновь прибывший оказался сутулым человеком в очках, с седыми висками. Он был роскошно одет, и Честити потребовалось некоторое время, чтобы узнать его. Но, узнав, она задохнулась от потрясения. Это был тот самый доктор.