– Ты ни о чем не хочешь спросить?
Джейн покачала головой.
– Все, что мне нужно, я уже услышала. В конце концов, это всего лишь помолвка.
– Но свадьба состоится уже в субботу, дорогая. – Мать казалась раздосадованной. – В лондонской резиденции Дадли. Мы выезжаем завтра утром.
В субботу. Это… уже скоро. Гораздо скорее, чем она ожидала. Конечно, она услышала про
Значит, брак и вправду может состояться. Ее сердце снова забилось сильнее.
– Мое самое горячее желание – счастливо выдать тебя замуж раньше, чем ты выйдешь из подходящего возраста. – Леди Фрэнсис не уточнила, относится ли выражение «подходящий возраст» к «счастливо» или просто к «выдать замуж». – Во всяком случае, я думаю, что этот парень тебе понравится. Я слышала, он красавчик…
Значит, леди Фрэнсис тоже никогда его не видела. Легкий холодок пробежал по коже Джейн. Учитывая вероятность того, что жених унаследовал знаменитый нос Дадли…
Девушка припомнила едкие замечания портнихи о ее бюсте. К тому же у нее рыжие волосы, а рост так мал и телосложение так хрупко, что иногда ее принимают за ребенка. Не ей, наверное, быть придирчивой в выборе. Да и вообще, не внешность определяет ценность человека. Но этот ужасный нос…
– Спасибо, что предупредили меня, матушка, – крикнула она вслед поспешно покинувшей комнату леди Фрэнсис. Та, конечно, ничего не ответила. Слишком много дел оставалось до субботы.
Суббота. Это через четыре дня.
Джейн быстро оделась, прихватила книгу о свекле и выбрала еще две («Жизнь и падение замечательных эзиан», а также «Руководство для придворных особ по выживанию в дикой местности») – просто на тот случай, если первую она успеет закончить, и направилась во двор к конюшням. Если этому таинственному Гиффорду суждено-таки стать ее мужем (впрочем, до субботы еще очень много чего может случиться, напомнила она себе), имеет же она право точно знать, во что ввязывается и с чем ей придется иметь дело.
За годы детства Джейн тщательно изучила все карты Англии, какие только существовали на свете, и старинные, и современные, и даже карты отдельных частей королевства. Поэтому она знала, что замок Дадли, где члены этого семейства пребывали, когда находились не в Лондоне, находился не более чем в полудне езды от их собственной резиденции в Брэдгейте.
Она могла бы просто доскакать до замка Дадли на лошади в одиночку, но в стране бесчинствовали разбойники, и, по общему мнению, путешествовать без охраны было опасно. (Домашняя челядь винила в беспорядках эзиан – точнее, какую-то банду под названием «Стая», – но Джейн отказывалась верить этим ужасным слухам.) Последнее, что ей сейчас требовалось в дополнение к неожиданным и скоропалительным матримониальным планам, – это попасть в какую-нибудь случайную потасовку. Поэтому, надежности ради (а также чтобы не злить мать), она велела запрячь карету, чтобы ехать в Дадли.
Собственно, нужно ей было только одно: проверить, как там дела с носом.
Стоял прекрасный денек. Покатые холмы, окружавшие Брэдгейт, стояли в ярком убранстве раннего лета.
Деревья уже зацвели. Солнечные лучи мерцали в ручье, журчавшем вдоль дороги. На небольшом возвышении позади него гостеприимно поблескивал красный кирпич усадьбы. Заслышав шум приближающейся кареты, с дороги разбегались олени, но птицы в листве продолжали петь свои прекрасные песни.
Вообще-то Джейн нравился Лондон. В тамошней жизни были свои преимущества; например – близость к кузену Эдуарду. Но домом для девушки всегда оставался Брэдгейт-парк. Она любила свежий воздух, прозрачно-голубые небеса, древние дубы, застывшие на отдаленных пригорках. Ее дед мечтал превратить этот парк в лучшее место для охоты на оленей во всей Англии – и так и сделал, а потому сюда часто съезжались важные гости – члены королевского семейства. Но для Джейн это в общем не имело значения. (Она не охотилась, хотя слышала, что двоюродный брат Эдуард весьма преуспел в этом искусстве.) Зато простые прогулки по Брэдгейт-парку стояли для Джейн на втором месте в списке способов бегства от проблем реальной жизни.
Первое место, естественно, оставалось за книгами, и потому, едва Брэдгейт остался позади, она с удовольствием погрузилась в упоительный восторг «Полной истории возделывания свеклы». (Знаете ли вы, кстати, что древние римляне первыми догадались возделывать свеклу ради, собственно, корнеплодов, а не зеленых отростков?)
Как мы уже неоднократно отмечали, Джейн очень любила читать. Ничто на свете не доставляло ей большего наслаждения, чем тяжесть увесистого фолианта в руках, и каждая новая прекрасная сокровищница знаний была для нее столь же редкой, чарующий и поразительной, сколь и предыдущая. Ее восхищал запах чернил, шершавый хруст бумаги между пальцами, сладкий шелест переворачиваемых страниц, причудливые формы букв… А больше всего ей нравилась та легкость, с которой книги переносили ее из обычной душной светской жизни в миры, где можно прожить сотни других. Книги открывали ей весь белый свет.