Раненый упал и больше не встал, а только медленно зашевелился на земле.

Выходит, был брат Наташи тоже из банды. Видать, банды Михалыча.

Потом пришлось спрятаться за багажник. Мужик стал оглядываться, искать что-то взглядом.

— Слышь? — Внезапно прозвучал голос бандита с вывихнутой рукой. — Тачка есть?

— Не! Нету не… — Раздался другой, мужской и незнакомый голос человека, который, вероятнее всего, просто оказался не в том месте и не в то время. Прям как мы с Наташей.

Затем затрещала автоматная очередь внутри Подсолнуха. Следом грянул один короткий хлопок. Зажимая Наташу, чтобы она не наделала глупостей, я привстал, оставаясь спиной к багажнику и через плечо, обернулся посмотреть.

Погибший — застреленный мужчина лежал между машин, а его убийца продолжал дергать двери.

— Наташа, слушай. Сейчас я открою тебе рот, но ты не вздумай кричать. Хорошо? Ты сможешь помочь своему брату, когда все кончится. Скоро тут будет карета и милиция, а сейчас твоя главная задача — выжить. Если мы останемся здесь, он рано или поздно доберется сюда. Меня — застрелит, а тебя, скорее всего, возьмет в заложники.

Девушка пару мгновений просто глубоко дышала от страха, а потом среагировала, закивала, буду мол, молчать.

— Так, хорошо. Видишь вон ту машину, спереди? Белый жигуль.

— Да, вижу, — прошептала она.

— Я отвлеку его, а ты беги и прячься под ней, ясно?

— У-угу… Ладно… — Задыхаясь от страха, пробормотала девушка.

Я снова оглянулся посмотреть, где бандос. Мужик был за две машины от нас.

Стрельба внутри еще не прекращалась, и шандарахнула особо длинная очередь. Мужик аж присел.

— Пошла! — Шепнул я Наташе, и та метнулась к жигулям.

Она полезла под машину, но блестящая дутая куртка не дала ей втиснуться. Девчонка засуетилась и села на колени, чтобы ее снять.

Наблюдая поочередно за ней и за мужиком, я понял, что если ничего не сделать, то она не успеет. Когда он продолжил дергать двери и приближаться, я решился и выскочил из-за машины.

— Стой-стой! — Сразу поднял я руки в примирительном жесте.

Мужик аж подпрыгнул, наставил на меня пистолет и, нервно оборачиваясь к кабаку, покривился от боли.