Не менее важно учитывать толщину ткани. Подкладка кармана и прокладка в поясе должны были быть достаточно плотными, но не слишком толстыми. Мы хотели использовать внутри отстрочку «в замок», может быть, двойной иглой — тридцать два стежка на два с половиной сантиметра. Хотели убедиться, что используем оптимальную толщину нити и молнию идеального веса и размера. Стремились убедиться, что окат рукава на рубашке спускается на четыре сантиметра от линии плеча и кокетка расположена правильно. Рубашка должна быть достаточно свободной, но не широкой, а длина проймы — универсальной.

Джоэл сосредоточился на общей дорожной карте и стратегии развития. Он сказал: «Нам нужно подготовить набор базовой одежды». Если бы мы могли создавать и продавать базовый мужской гардероб, то могли бы стать тем брендом, в котором мужчины могут купить все необходимое в одном месте. Если нам удастся предложить им то, чего они хотят, и сделать это со вкусом, мы бы не только насыщали потребность, но и заняли бы значительную долю рынка.

Так что же надо мужчинам? Брюки чинос — нашу модель мы назвали Public pant («публичные брюки»). Шорты — у нас это Officer short («офицерские шорты»). Рубашка-поло, которую мы назвали Newport polo («Ньюпорт поло»). Наша модель свитера получила название Prep crew («учебный экипаж»). Наша куртка — Ivy jacket (куртка «Лига плюща»); джинсы Canyon jean (джинсы «Каньон»). Наша рубашка была названа Harvard shirt («гарвардская рубашка»), и мы предлагали ее в сорочечной ткани в полоску (модель «Оксфорд»), клетчатой (модель «Шамбре») и в дениме. Эти модели составили основу линии Core Basic («базовое ядро»).

Я дал всему названия в самом начале, потому что был помешан на контроле. Стремился придать моим моделям индивидуальность. Джинсы «Каньон» с пятью карманами напоминали джинсы в стиле «вестерн», которые носят ковбои. Куртка «Лига плюща» стала нашим вариантом британского бренда Baracuta, легкая куртка на молнии, какую можно увидеть в университетских кампусах. Рубашка «Ньюпорт поло» олицетворяла яхтинг, ньюпортскую гавань и опрятный стиль Новой Англии. «Публичные брюки» удовлетворяли требованиям общества — они хорошо смотрелись на любой фигуре. «Офицерские шорты» были выдержаны в стиле милитари и имели бантовые складки спереди. Свитер «учебный экипаж» в стиле преппи отлично смотрелся на парнях — мне хотелось, чтобы его носили крутые подростки. К выбору названий своих моделей я подходил очень тщательно. Чем больше удавалось погрузить каждый элемент в заряжающие амбициозными идеями образы Новой Англии, «Лиги плюща», тем больше росло во мне чувство, что тем самым укрепляю весь бренд. Я хотел стать лидером и лицом в этой категории моды.

Мы построили бизнес-пирамиду. Предполагалось, что «базовые модели» составят не менее пятидесяти процентов бизнеса; «база плюс» — сорок процентов. А остальные десять процентов приходились на сезонные линии стильной одежды Fashion, создаваемые по мотивам мореходства, крикетной команды, Калипсо. Соответственно, эти три составные части пирамиды изо дня в день должны были приносить деньги независимо от сезона. Поскольку мы полагались на наши расчеты, нужно было убедиться, что каждый элемент коллекции идеально сидит, на каждую модель правильно установлена цена и товар фактически приносит деньги.

Привлекательность базового гардероба состояла в том, что эти модели продавались постоянно и не подлежали сезонной уценке. Мы обновляли детали по мере изменения моды за эти годы, но базовая одежда действительно стала ядром бизнеса. Она также дала нам свободу действий, позволяя экспериментировать и идти на риск в других коллекциях. Раньше, если у нас «зависала» группа стильной одежды, которая не продавалась, мы испытывали коллективное «ой-ой-ой». Это было немного страшновато. Но когда укрепили фундамент «базовым ядром», даже если группа стильной одежды оказывалась неудачной и не оправдывала себя, это для нас еще не было концом света.

Джоэл всегда был устремлен в будущее. Он спрашивал: «Куда мы идем? Какие цели ставим? Кто нам нужен, что нам требуется и как этого добиться?» Он верил в концепцию риска как средства продвижения вперед, но в то же время он был контролируемым и дисциплинированным в оценке перспектив бизнеса. Он полностью понимал, что я делаю, и помогал мне ежедневно развиваться и совершенствоваться. И неизменно привносил в творческий процесс немного иную точку зрения. Меня радовало, когда он спрашивал: «Томми, а это ты пробовал?» Что бы мы ни делали, он подходил ко всему стратегически, будь то реклама, маркетинг или реализация. Джоэл обладал достаточным опытом и знаниями и мог вести переговоры как с юристами и бухгалтерами, так и с дизайнерами. Лучше, чем кто-либо иной, Джоэл мог рассмотреть коммерческое планирование линии и сказать нам, на какой ценовой точке мы должны находиться. Ретейлеры проявляли к нему огромное уважение, потому что понимали: он знает толк в том, о чем говорит. Если бы мы были участниками группы «Роллинг Стоунз», Джоэл был бы Чарли Уоттсом и держал фоновый ритм.

В конце 1985 года, когда бренд Tommy Hilfiger только формировался, Мохан пришел к нам с Джоэлом и сказал: «Я подписываю лицензию на одежду с Кока-Колой. Полагаю, это будет грандиозно. Что вы об этом думаете?»

Я подумал: «Одежда „Кока-Кола“? Кто станет ее носить? Что это будет, красно-белые футболки?» Это показалось мне не особенно интересным или крутым, по крайней мере, вовсе не той первоклассной одеждой, которой мне хотелось заниматься.

Но, видя, что бренд Tommy Hilfiger набирает обороты, Мохан верил в профессионализм нашей команды. Он сказал: «Мне необходима ваша помощь в дизайне и маркетинге этой одежды». Мы не знали, намерен ли он урезать свою поддержку бренда Tommy Hilfiger, если откажемся от участия в этом проекте, но невысказанное послание расценили так: он продолжит поддерживать бренд Tommy Hilfiger, если мы сделаем для него проект «Кока-Колы». После некоторого обсуждения мы с Джоэлом согласились.

Джоэл установил предельный срок: первое марта. Я привлек в свою команду нескольких дизайнеров и сказал: «Давайте прикинем, что мы сможем предложить». Мы хотели выдать лучшее, на что способны.

Мне пришла идея: возьму все модели, которые сам хотел бы носить, и помещу на это этикетки «Кока-Колы». Я начал ходить по магазинам — от бутиков до крупных универмагов. Как бы в этих точках продажи смотрелась одежда «Кока-Кола»? Я стал мысленно представлять этикетки «Кока-Колы» на одежде, и то, что возникло как настройка под новые условия босса, начало резонировать и складываться в образ.

В то время Benetton был международным модным брендом, основанным в Италии. Он стал известным благодаря использованию ярких цветов и молодежной атрибутики. Бренд взял Америку штурмом — в 1980-х годах одежда от Benetton продавалась на каждом углу. Поскольку мы с Сюзи жили в Сохо, мы вместе зашли в их бутик на Западном Бродвее. Нас обоих сразу поразила рубашка для регби. Логотип Benetton был напечатан на куске кисеи и нашит спереди, подобно тому как в первое время делались аутентичные рубашки для регби, когда номер был напечатан на куске ткани и нашивался на трикотаж. Рубашка воплощала аутентичность и крутизну. Сюзи и я произнесли почти в один голос: «Разве это не бесподобно в качестве „кока-кольной“ рубашки для регби». Я купил ее, принес в офис, изучил, подверг критике и переделал по-своему, как поступал со многими вещами в Индии и Гонконге. Это было нечто.

Мы сделали рубашку для регби «Кока-Кола» не только красно-белой, что было вполне ожидаемо, но и бело-голубой, бело-желтой и бело-оранжевой. Это стало основой линии.

Той весной я отправился в Европу и обнаружил, что многие компании джинсовой одежды в Сен-Жермен, Ле-Аль и других районах вокруг Парижа начали печатать надписи и рисунки на флисовых куртках с капюшоном и более сложных изделиях из ворсовой ткани. Вернувшись в Штаты, я начал присматриваться к различным способам печати, которыми пользовались производители футболок, и сказал им: «Покажите мне нечто иное. Помимо обычной печати на футболке, есть ли что-то еще, передающее текстуру?» Я нашел печать на войлоке и различные виды рельефной печати и наткнулся на технологию, придававшую надписи вид прорезиненной и губчатой поверхности. Это мне и было нужно!

Используя губчатую текстуру, мы напечатали «Кока-Кола» на свитшотах, рубашках для регби и рубашках-поло. Я создал ленту из натуральной саржи с напечатанной бегущей строкой «Кока-Кола Кока-Кола Кока-Кола» и пришил ее на планке. Использовал ее повсюду как связующий элемент. И таким образом подчеркивал важность каждой детали в каждом предмете одежды. Саржевая лента настрачивалась под воротником и поверх швов. Я разработал рельефный шрифт для надписи «Кока-Кола» на верхней пуговице рубашки джерси, а затем придумал скрытую планку с прорезиненными кнопками, как у настоящей форменной рубашки для регби, напечатал «Кока-Кола» на кисее и пристрочил эту надпись на планку, а потом накатал цвет. То же самое проделал на толстовке. С помощью губчатой печати я разработал целый ряд футболок. Джинсы, шорты, поло, флис. И включил необычную подачу логотипа во все предметы одежды. Магазины охотно брали это — и бренд взорвался!

Я проводил половину дня в дизайн-студии компании «Кока-Кола», руководя командой во главе с невероятно талантливой Крисси Блейкуэй. В 1987 году, когда мы расширяли бренд Tommy Hilfiger, Крисси, англичанка с большой дизайнерской цепкостью, стала нашим первым дизайнером женской одежды. Я неустанно подбрасывал ей идеи, которые она подхватывала и чудесно самостоятельно развивала. Мы собрали молодежную группу, знающую толк в моде, и через неделю отправились в Гонконг, чтобы продолжить наступательный порыв — готовить новые образцы, придумывать новые идеи, разрабатывать новые приемы. В короткий срок мы породили явление.

Крисси могла конструировать часами напролет, без устали разрабатывая каждую деталь вручную. Я только успевал покрикивать: «Давай сделаем это длиннее, давай укоротим, давай сделаем так, давайте сделаем этак», — и она, как автомат, продолжала доводить работу до совершенства. Магазины покупали наши продукты, и людям это нравилось. Наша линия женской одежды начала приживаться. Не так активно, как мужская, тем не менее она набирала обороты.

В 1986 году мы открыли магазин Tommy Hilfiger площадью около сорока квадратных метров на Коламбус-авеню, между 73-й и 74-й улицами, очень компактный, но довольно крутой, а чуть позже по соседству появился наш магазин женской одежды. Освободилась торговая площадь на углу 73-й улицы и Коламбус-авеню, и Мохан спросил: