Я был в одном из своих магазинов, когда Ларри позвонил из Нью-Йорка и сказал: «Кажется, я раздобыл нам работу дизайнеров».

— Ух ты, круто! — обрадовался я.

Калифорнийской компанией Santa Cruz Imports с демонстрационным залом по адресу: 1407 Бродвей управляла группка хиппи, которые в основном привозили женскую одежду из Индии — блузки в деревенском стиле, украшенные вышивкой и бисером. Ларри занимался там закупками, когда они упомянули, что хотят открыть линию мужского трикотажа, и Дэвид Хирш, владелец, сказал, что они готовы посмотреть наш материал. На время я отложил свою работу с джинсами и начал конструировать рубашки. Мы разработали трикотажные рубашки с воротниками из марлевки с узором «тартан», мадрасской клеткой и прорезными карманами, обработанными обтачками из ткани в клетку (я использовал известные мне ткани, которые применяли на индийских фабриках). Я предложил объединить индийские ткани с трикотажными материалами, которые не производились в Индии в промышленных масштабах. Хирш согласился. В знак уважения к южнокалифорнийскому образу жизни Санта-Круза они назвали нашу линию Ripple Knits.

Мы изготавливали товары на фабрике Милсан-миллз в Лебаноне, штат Пенсильвания, принадлежавшей Ларри Грину. В то время я считал его пожилым человеком, но в действительности ему было, вероятно, около пятидесяти. Ларри досконально знал трикотажный бизнес, поскольку в течение десятилетий выпускал эту продукцию; он научил меня разбираться в сортах и плотности трикотажного полотна и одежды. Фабрика производила большое количество мужских рубашек — в основном для гольфа. Мои модели должны быть приталенными и элегантными. Я хотел, чтобы у моих рубашек из трикотажа в резинку были кнопки, как на детской одежде, набивной рисунок и мягкое на ощупь полотно из Индии наподобие трикотажа от Michael Milea, который производили в Гонконге. Но когда мы принесли свои эскизы, консервативные лекальщики в Милсан-миллз не понимали, как конструировать наши модели. Очень трудно было донести наши идеи, ведь они были опытными производителями настоящих мужских рубашек, а мы — молодые выскочки, которые не знали азов производственного процесса. Они не могли взять в толк, что мы придумали одежду для парней с волосами до плеч, которые носят бархатные клеши с посадкой на бедрах, блузы, сапоги из змеиной кожи на платформе с высокой пяткой и тусуются в клубе Max’s Kansas City. Как бы то ни было, Ларри Грин отнесся к нам по-отечески, и, полагаю, он думал, что у нас есть потенциал; но при очередной встрече, кажется, он бывал не слишком доволен.

К тому же нас преследовали производственные проблемы: не удавалось получить желаемое качество трикотажного полотна, а поставка тканей в клетку из Индии пришла с опозданием. Процесс протекал негладко. А в этом бизнесе все должно быть отлично отлажено. Нам хотелось разработать дизайн собственной коллекции и создать свой бренд. Команда Santa Cruz на деле оказалась кучкой сёрфингистов, которые курили много марихуаны и пили много пива. Кроме того, они, как и мы, нуждались в творческом контроле. Я остро чувствовал это. Вскоре стало ясно, что Santa Cruz Imports — это не подходящее место для нас. Когда у них возникли некоторые финансовые трудности, наши пути разошлись. Еще одна ступень и очередной поучительный опыт.

Затем Ларри Грин познакомил нас с Марвином Клейнманом, владельцем бренда спортивной одежды Brentwood Sportswear. Мы закупили у них партию пуловеров для People’s Place. Сол Надлер, их торговый агент в северной части штата Нью-Йорк, был крутым стариканом, который приходил в наши магазины со своими образцами товаров. Мы обычно корректировали модели из каталога Brentwood и выбирали ассортимент, который подходил именно нашим клиентам: свитера с северным оленем, выполненным в технике «интарсия», и другие модели, которые, по нашему мнению, сочетались бы с расклешенными от колена джинсами bells или flares. Покончив с делами, он приглашал нас на обед в Pierce’s или Moretti’s, лучшие рестораны в округе, рассказывал анекдоты и шутил. Мы считали его замечательным парнем.