Поднимаю взгляд на стюардессу, только с опозданием понимая, что не могу ей ответить, поскольку колпачок от авторучки все еще зажат у меня в зубах.

Вынимаю его и качаю головой.

— Я в порядке.

Ей с трудом удается оторвать свое внимание от моих губ, когда она продолжает:

— Никакого шампанского поздней ночью?

— Я не любитель шампанского.

Думаю, что это достаточно вежливые проводы, но оказалось, что они слишком вежливы.

Она не уходит, а вместо этого втискивается в проем сидений первого класса и пробует другую тактику.

— Знаете, вы единственный, кто еще не спит. Обычно, если все гости спят, нам разрешают сделать перерыв…

В тоне нет и намека на раздражение по поводу того, что ей все еще приходится быть на ногах. Я думаю, может быть, она просто пытается дать мне понять, что мы можем уединиться, если я этого хочу.

Если бы я не был так занят, принял бы ее предложение.

Нет.

— Конечно, отдыхайте. Мне ничего не нужно.

Я поужинал и выпил, теперь мне нужно шесть часов непрерывной тишины, чтобы поработать.

Она натянуто улыбается и кивает.

— Если вам что-нибудь понадобится, звоните мне.

Она указывает на кнопку вызова рядом с моим креслом, но я уже переключаю свое внимание на записи.

Специалистов, прошедших обучение в этой области, найти сложно. Любой плотник может зайти в современный новострой и сделать молдинг и встроенные книжные полки. Для того чтобы сделать то, что делаем мы, нужны преданные, натренированные руки человека, в совершенстве владеющего приемами старых мастеров.

В прошлые проекты мы привлекали людей из Флоренции, работников, чьи семьи из поколения в поколение передавали знания в этих областях. Мне нужно будет проконсультироваться с Кристофером и посмотреть, что, по его мнению, требуется. Возможно, нам удастся обучить ребят и избежать расходов, в зависимости от сроков, о которых мы в конечном итоге договоримся.

Я до сих пор сам не осмотрел поместье Вандербильтов. И не знаю, с чем мы столкнемся.