Мамы дома уже нет, заскочила на обед, чтобы выпить кофе со своим самым лучшим студентом, с сыном своей самой лучшей подруги, сказать, какая гордость ее берет за то, что того пригласили в Германию. 

К черту.

Не разуваясь несусь по квартире в свою комнату, сдираю на ходу платье. Сейчас ледяной водой смою с себя эту липкую жару, бессмысленную встречу, накрашусь так ярко, так ярко, самый ядерный макияж на свете, за который меня в пансионе заставили бы умыться хозяйственным мылом и у станка стоять всю ночь до посинения.

А потом надену что-то сногсшибательное, а потом...

Влетаю в комнату. Волосы путаются в горловине, стаскиваю платье и комком швыряю на пол, как мяч, пинаю в сторону.

Распахиваю шкаф. 

Стою в кедах и белье, шарю по полкам, ищу полотенце. 

Тишина.

А я вдруг чувствую, что-то не так, словно за спиной кто-то есть, кожу в районе лопаток покалывает, печет почти. 

Ладонью накрываю полотенце на полке. Осторожно оборачиваюсь. Замечаю тень у кровати.

Вскрикиваю, запрыгиваю в шкаф-купе и выглядываю из-за двери.

Темный силуэт стоит не двигается, в спину ему бьёт солнце, но я уже вижу кто это. 

Средний рост, широкие плечи, расставленные ноги в серых брюках, мощные руки, сложенные на груди. 

- Кирилл? - спрашиваю, вместо приветствия. С маминым мужем мы видимся нечасто, оба желанием не горим. Я не люблю врачей, а психиатры и вовсе для меня на инквизиторов похожи. А ему просто не нравится, что у его жены есть взрослая дочь, которая на все каникулы приезжает и живёт в его драгоценной квартире.

Смотрим друг на друга, он молчит, а мне неуютно под его взлядом, как маленькая девочка прячусь в шкафу от чудовища.