Я возвращаюсь в кабинет через пару минут с чашечкой кофе, такой же, как утром.

— Поставь на стол для совещаний.

Я выполняю.

— Роман Григорьевич, я могу продолжать готовить для вас кофе. Это же было не нападение, а самооборона. Так что вам ничего не угрожает.

— Что!? Да ты… — чуть не лопается он от злости. — Свободна.

Я иду к двери, буквально физически ощущая его взгляд на спине. Вернее, ниже спины. Когда берусь за ручку, он снова меня окликает.

— Розанова.

— Да, Роман Григорьевич.

Я оборачиваюсь.

— Ты смотри, Лыкова мне не прощёлкай.

— Я уже связалась с его помощником. Через десять минут можно будет разговаривать.

— Свободна.

Я открываю дверь и выхожу.

— Оставь кофе-машину, где стоит, — несётся мне вслед.

.

.

Сегодня Лозман опять целый день кружит вокруг меня. И такой милый, просто само обаяние. Работать мешает, но, хотя бы не вызовет гнев босса, тот сразу после обеда уехал к губернатору и, похоже, сегодня уже не вернётся.

Лозман, чувствуя безнаказанность, весь день хохмит, рассыпает шутки и комплименты, доставая их, как дед мороз подарки из мешка.

— Борис Маркович, вы уже дайте мне поработать-то, а то меня розгами высекут, а вам всё шуточки.

— Ладно. Гонишь меня, значит? Ухожу. Ещё пожалеешь, вспомнишь, а меня уже и след простыл.