– Я в этом не сомневаюсь, – сухо сказала Злата. Ее эротические мечты вдребезги разбились о суровую реальность. Она чувствовала себя отвергнутой, и это было отвратительное чувство. Слезы поднимались откуда-то из глубин души. Щипучие злые слезы унижения, которое разрасталось в груди, мешая дышать.

– Мне правда нужно ехать, – мягко сказал Аржанов и взял ее за руку. – Завтра мы с вами и с вашими друзьями целый день проведем на катере. Я приглашаю вас на прогулку, и уверен, что вы сразу простите меня за мой сегодняшний отъезд.

– Мне не за что вас прощать. – Гордость брала верх, Злата не давала пролиться непрошеным слезам и старательно пыталась принять независимый вид. Он не должен был видеть, что она расстроилась. Не должен, не должен, не должен. – Во сколько завтра нужно быть готовой?

Он с уважением посмотрел на нее – решительную, с гордо поднятой головой, как стойкий оловянный солдатик. Она была так хороша сейчас, что он готов был плюнуть на все и запереться с ней в ее комнате, отгородившись дверью от всех расследований, неприятностей и обязательств. Он знал, что это его женщина. Посланная ему в награду за все годы беспросветной работы и постоянного неотвратимого принятия решений. Он физически ощущал, как это будет, когда он поднимет ее на руки, тоненькую, практически невесомую, положит на кровать и упадет на колени, чтобы зарыться в шелковистую пелену ее волос.

Телефон зазвонил, возвращая в реальность. Аржанов сморгнул и чужими ватными пальцами вытащил из заднего кармана джинсов телефон.

– Да.

– Аржанов, ты скоро? – осведомилась в трубке Маша. – У нас горчичников нет. А доктор сказал, что Митьке надо обязательно горчичники поставить. Ты знаешь, где в наше время берут горчичники, а, Аржанов?

– Что?

– Ты горчичники привезешь или нет?

– Привезу. Я сейчас приеду, Маша. Не волнуйся. И абсолютно точно привезу горчичники. И где он простыть-то умудрился? Жара тридцатиградусная стоит.

– Ледяного кваса обпился, – констатировала Маша, не признающая в окружающей жизни ничего непонятного. – Бухает как припадочный. Давай, приезжай уже. Вечно тебя не дождешься, когда ты нужен.

В трубке запищало. Он непонимающе посмотрел на ставший ненужным телефон и сунул его обратно в задний карман.

– Вы поезжайте сейчас, Саша, – мягко сказала Злата. – И если не найдете горчичников, то можно грудную клетку медом намазать, а сверху пищевую пленку положить. У меня бабушка так всегда делала, когда я маленькая была и горчичников боялась.

– Да. Спасибо. Но я найду. – Он беспомощно посмотрел на нее, отчаянно не желая уходить. Из столовой вышел и поспешил в их сторону Аграфенин. – До завтра, Злата. Спокойной ночи. Встречаемся за завтраком, в шесть утра. Я за вами зайду. Пока, Антон. – И не оглядываясь, заспешил к выходу.

– Ну что? – тяжело вздохнула ему вслед Злата и повернулась к Антону: – Пойдемте, господин охранник. Вы тоже привыкли проводить ночь на медвежьей шкуре?

В своей комнате она быстро сходила в ванную, чтобы принять душ и переодеться, и юркнула в постель. Несмотря на то что днем она отлично выспалась, Злата чувствовала себя усталой. На часах было всего девять вечера, спать рановато. Поэтому, немного поколебавшись, она взяла с тумбочки прочитанный детектив, содержания которого уже совершенно не помнила.

– Можно я включу телевизор? Я тихо, – осведомился у нее уже устроившийся на полу Антон.

– Да, конечно, мне звук вообще не мешает, – вежливо ответила Злата. – Вы смотрите сколько хотите, я сейчас немного почитаю и спать лягу. Все-таки встали мы сегодня неприлично рано, да и завтра тоже подъем ни свет ни заря.

– А что вы читаете?

– Детектив, – призналась Злата. – Правда, не дамский, как обычно. Хотя я их очень люблю, скрывать не буду. Но на этот раз мужской. Написал совсем молодой мальчик, швейцарец. Сразу стал миллионером. Книжка по всему миру расходится, как горячие пирожки. Хотите, я вам потом дам почитать?