– Например…

Мысли в его голове щелкнули, выстраиваясь в ряд. В ее присутствии все становилось простым и ясным.

– Злата, это охотничья база. Сюда приезжают люди, которые не могут жить без охоты. Это их страсть. Их призвание. Их образ жизни. Поверьте мне, попасть сюда не так-то просто, и многие визиты расписаны на несколько месяцев вперед. И вот приезжает компания, в которой большинству охота даром не нужна. Это непонятно.

– Если вы нас со Светкой имеете в виду, то ничего непонятного тут нет.

– Несомненно, это и вы со Светланой. Конечно, бывало, что наши гости привозили с собой женщин, но это были… м‑м‑м… женщины другого сорта.

Злата покраснела.

– Но не только вы. Зачем приехал сюда Гриша? Он не скрывает, что никогда не был на охоте. У него даже ружья нет. Я ему свое давал. Что ему делать на охотничьей базе, если он не увлекается охотой?

– Котик… ой, извините, Константин Алексеевич сказал нам со Светой, что у него какие-то семейные проблемы, чуть ли не трагедия, и ему понадобилось развеяться.

– Злата, на охоте не расслабляются. Это не спа-салон. А Щапин?

– Что – Щапин? Он как раз рассказывал, что очень любит охоту. Да и стрелял вчера только он один. Остальные так, по полю и лесу гуляли.

– Вот именно. Он стрелял практически сразу. Так никто никогда не делает. Такое чувство, что он стрелял в воздух. Не говоря уж о том, что с оружием он обращаться не умеет. Ружье не мог в подставке закрепить, пока ему Санек не помог. Зачем Муромцев притащил помощника? Сто раз ездил сюда один – и тут на тебе, явился с помощником, который ему точно ни за чем не нужен. Зачем Костромин солгал, что в лесу был расстроен срочным телефонным звонком?

– Почему солгал? – не поняла Злата. – Откуда вы знаете?

– После последних ворот сотовая связь не берет, – вздохнул Аржанов. – Мы специально глушилки ставили, чтобы внезапные звонки зверей не отпугивали. Ему не могли позвонить. Но он тем не менее сказал, что ему позвонили. Зачем? И вот все эти вопросы не дают мне покоя.

Злате захотелось рассказать ему про подслушанный вчера телефонный разговор Парменова и про неведомое Залесье, проблемы с которым после гибели Санька оказались полностью решенными.

– Александр Федорович… – начала она.

– Зовите меня Сашей, ладно? – попросил обычно не терпящий фамильярности Аржанов. – Я же вас зову Златой. Кстати, откуда у вас такое имя необычное?

– Это семейная история. – Злата улыбнулась, отчего у нее на щеках появились соблазнительные ямочки. Аржанов невольно залюбовался. – У меня папа – энергетик. Когда я еще не родилась, он работал инженером, ГРЭС строил. И его отправили в командировку в Прагу, помогать чешским товарищам. На три месяца. Он страшно переживал, потому что мама беременная была, он ее не хотел оставлять так надолго. Но отвертеться не смог и поехал. И там влюбился. В Прагу влюбился. Говорил, что красивее города никогда не видел. Маме в письмах описывал ее улочки, золотые крыши, соборы. И когда вернулся, очень по Праге тосковал. У него с уст не сходило: «Злата Прага, злата Прага». И когда я родилась, он настоял, чтобы меня назвали Златой. В честь Праги. Смешно, да?

– Нет, почему смешно? Красиво. А ваш папа когда-нибудь туда еще возвращался?

– Да, он все мечтал маму туда свозить. И когда стало возможно ездить в турпоездки, они сразу туда отправились. И потом еще ездили несколько раз. Папа говорит, что Прага – город счастья.

– А вы там были?