– Ты это, осторожно, – предупредила Светку Злата. – Может быть, нельзя информацию распространять. Вдруг она секретная?

– А я подписку о неразглашении не давала! – независимо фыркнула Светка. – Уж если нам всем настроение испортили убийством этим и обысками, так надо хоть какую-то компенсацию получить.

Встав из-за стола, она вежливо спросила у Зимнего:

– Я могу на несколько минут подняться в свою комнату?

– Если в ней закончен обыск, то можете, – галантно ответил он. – Только ненадолго, пожалуйста. Мы еще не закончили.

Демонстративно поцеловав Котика в щеку, Светка выпорхнула из столовой. Злата невольно заметила, как Аржанов проводил ее глазами, и испытала легкий укол ревности.

«Черт знает что такое! – тут же сердито подумала она. – Совсем ты, матушка, очумела! Гормоны в тебе играют, не иначе. Он тебя будто приворожил!»

Злата уже и не помнила, когда в последний раз представитель рода «мужчина обыкновенный» вызывал у нее столь сильный интерес. Девчачьи влюбленности в счет, конечно, не шли. А во взрослой, мудрой жизни, пожалуй, кроме Артема, ей было и вспомнить некого. Это с ним, красавцем, успешным адвокатом, она несколько месяцев вела игру в стрелялки глазами, встречаясь на общих тусовочных мероприятиях. Ей нравился его явный мужской интерес, хотя она и стеснялась немного, что из всего обилия разодетых и надушенных дам на городских праздниках и вечеринках он выбрал ее – худую, довольно невзрачную блондинку в очках. Книжную моль, как называла ее в сердцах мама, переживающая, что дочка никак не выйдет замуж.

Несмотря на свой более чем скромный женский опыт, Злата всегда знала, когда нравилась мужчинам. Первые признаки появляющегося интереса она схватывала своим внутренним локатором еще на дальних подступах, внутренне преображаясь в ответ и излучая флюиды женственности. Однако встречное движение души возникало у нее крайне редко.

Каким бы красивым, успешным и привлекательным ни был мужчина, он не существовал для Златы, если был ей неинтересен. Для того чтобы быть с ней, мужчина должен был оказаться личностью. И до сей поры таковых на ее жизненном пути встретилось только двое. Ее институтская любовь, круглый отличник, бросивший ее ради дочки декана и поступления в аспирантуру после трех лет красивого романа, который, по мнению всех окружающих, неминуемо должен был закончиться свадьбой. И Артем Галанин. Поэтому влечение, которое она сейчас, несомненно, испытывала к подозрительному типу Александру Аржанову, ее очень удивляло.

Вынырнув из своих мыслей, Злата смущенно огляделась по сторонам, не подслушал ли эти мысли кто, и усилием воли заставила себя подключиться к общему разговору. Теперь Зимний уже допрашивал (если здесь уместно это слово) Костромина.

Высокий, статный, седой заместитель губернатора их области, всегда держащийся с ровным достоинством, выглядел сейчас смущенным и даже жалким.

– У меня тоже нет никакого алиби. – Он нелепо развел руками. – Я ходил по лесу, но недолго. Мне позвонили. Разговор был неприятный, и у меня разболелась голова, у меня так бывает. Я присел на поваленное дерево практически на краю леса. Мне было видно, что по полю ходят Сергей Васильевич с Володей. – Он кивнул в сторону Муромцева и его помощника. – Я сидел где-то полчаса. И вроде как начал успокаиваться и даже решил, что сейчас тоже пойду поищу кабана, но тут Александр Федорович нас всех позвал.

– Вы выстрелы слышали?

– Что? Наверное, слышал. Но не обратил внимания. Это же охота. Нет ничего удивительного, что на ней стреляют. А отличить оружейные выстрелы от пистолетных я не в состоянии. – Он снова чуть картинно развел руками.

– Егеря вы не видели?

– Что? А, егеря… Нет, не видел.

Заместитель губернатора сказал неправду. Аржанов был в этом уверен так же, как в том, что с утра брился. Он даже приподнял бровь, что выражало у него крайнюю степень недоумения. Ложь была спонтанной и нелепой. Но вот ее причина могла оказаться важной. Очень важной.

– Хорошо, Иван Николаевич, – ворвался в эти размышления строгий голос Зимнего. – Семен Михайлович, у нас только вы остались.

– Мне тоже нечего сказать. – Историк был абсолютно спокоен. – Первый выстрел, который все слышали, был мой. Я стрелял в оленя, простите, девушки, но промазал. Стадо разбежалось, поэтому я решил дождаться, пока поднятый выстрелом переполох успокоится. И пошел вглубь поля, чтобы отойти подальше ото всех остальных. Второй выстрел я тоже слышал, конечно, но он от меня был уже довольно далеко. Я бы не обратил на него внимания, но тут по рации Александр Федорыч велел вернуться. Егеря этого я раньше никогда не встречал, никакой неприязни к нему не испытывал, и вообще мне до него не было никакого дела. Вот, собственно говоря, и все.