Пройдя первый ряд каких-то там танцевальных фигур, так жалобно посмотрела на Артура, что он немедленно вывел меня на балкон. Я упёрлась на перила и задышала полной грудью.

– Я принесу попить? – предложил он.

– Нет. Позови Генри. Я хочу уехать, – попросила я.

– Ты же не Кэтрин, – вдруг сказал он с уверенностью.

– А ты её знал, – так же парировала я. Было холодно. Ещё чуть-чуть – и меня начнёт трясти.

– Да. Я не просто её знал. Я спал с ней. Я познакомился с ней раньше, чем Генри.

– А попался он. Так? – ухмыльнулась я. Внутри у меня всё скрутилось от страха.

– Не надо меня бояться. Если ты не обидишь кузена, я не буду трогать тебя.

– Похвально, что ты так о нём печешься. Уж кто-кто, я последний человек, который…

– Мария, он не просто в тебя влюблён, – перебил он меня. – Я знаю Генри. Ты сломаешь его. Не играй с ним.

– Что здесь происходит? – появился на балконе Генри. За ним маячила фигура рыжей. Правда, близко она не подходила. Ясно, кто нас «сдал».

– Как хорошо, что ты сам пришёл. Я хотел идти за тобой, но боялся, что Мария упадёт. Ей стало плохо во время танца. Тебе стоит увести её отсюда, – вывернулся из неудобной ситуации Артур.

– Маша!? – подошёл ко мне Генри и поцеловал в лоб. – Ты такая горячая. А руки ледяные. Господи, ты заболела, – он подхватил меня на руки.

– Нет. Отпусти меня. Я постараюсь дойти сама. Хотя бы до выхода. Прошу тебя. Только держи меня крепче. Ладно?

– Я позову экипаж, – исчез Артур.

Из кареты вылезти сама я уже не смогла. Генри отнес меня наверх на руках. Я смутно запомнила невысокого полного мужчину, что трогал меня за запястье, слушал лёгкие. Пытался пустить мне кровь, но я воспротивилась. Хорошо не послала его могучим и надёжным.

Генри выпроводил доктора восвояси.

– Маша, что ты творишь?

– Шарлатан он, а не доктор. Кровь он мне пустить хочет. А то, что я недавно чуть не умерла от кровопотери и мне перелили чужую, чтобы спасти жизнь, он не знает.

– Что ты городишь? У тебя бред, – не очень уверенно произнес Генри. Но мне уже было до лампочки. Мне было так плохо, что хотелось умереть. Здесь и сейчас. Но нельзя.